Его мысли постепенно становились более определенными. Затем, сразу после полудня, Морли раздобыл последний элемент мозаики. Тут он увидел, что к нему со встревоженным видом идет Армстронг.
— Лейтенант… — неуверенно сказал тот.
— В чем дело?
— Один самолет кто-то умышленно повредил.
— Какой?
— Один из тех, что готовились к отправке в войска. Часть распорок крыла подпилена. Кроме этого, в двигателе нашли маленькие металлические детали. Если бы двигатель завели, то его разорвало бы на части.
— Кто это обнаружил?
— Один из инспекторов. Он увидел на крыле царапину и решил проверить.
Морли было нужно именно это.
— Вы уже сообщили мистеру Уайетту?
— Пока нет. Я решил в первую очередь рассказать вам.
— Ладно, скажем ему вместе.
Уайетт с Брэкеном обсуждали конструкцию нового самолета, когда к ним ворвался Морли в сопровождении главного инспектора. Услышав новости, и тот и другой, казалось, испугались.
— Этого не может быть! — вскричал Брэкен.
— Не верю, — покачал головой Уайетт. — Готовые самолеты отлично охраняются.
— Что скажете, Армстронг?
— Тот, кто знает планировку завода, может легко попасть в здание незамеченным. Я бы с легкостью мог это сделать, — сказал Армстронг.
— Вас, Брэкена или Уайетта никто не стал бы останавливать, — согласился Морли, затем повернулся к Уайетту. — Я бы хотел еще раз взглянуть на ваш сейф.
Тот заметно напрягся.
— Не вижу для этого никаких причин. То, что лежит в сейфе, касается только меня, лейтенант.
— Не хотите, чтобы я увидел чертежи, которые там лежат?
У Уайетта округлились глаза.
— Откуда вы знаете, что там чертежи?
— Догадался. Вы сказали, там лежат ценные бумаги, и, мне сдается, чертежи новых самолетов представляют большую ценность.
— Ну, если вы настаиваете… но я не понимаю, какой от этого толк.
— Позвольте мне об этом беспокоиться, — ответил Морли. — Уайетт, я знаю, кто совершил диверсию, и чертежи в сейфе послужат отличным доказательством.
Уайетт внезапно порозовел от возбуждения.
— Хотите сказать, вы знаете, кто добрался до готовых самолетов? У вас не было времени это проверить, лейтенант. Кажется, вы сами сказали, что ничего не нашли.
— Я нашел достаточно. И виновный сам преподнес мне пару подсказок на блюдечке с голубой каемочкой. — Морли обвел холодным взглядом всех троих. — Прошлой ночью меня пытались убить.
— Что случилось? — страшно удивился Уайетт.
— Узнаете в утренней газете, если у вас будет время ее почитать. Я подстрелил киллера первым. К несчастью, моя пуля была слишком меткой, и он умер, не успев сказать, кто его нанял.
— Но зачем кому-то вас убивать? — настойчиво спросил Армстронг. — До вас расследование вели несколько детективов. Никто не пытался их убить.
— Я много раз задавал себе тот же вопрос. Ответ заключается в том, что я не детектив. Я знаю самолеты. А детективы в них не разбираются.
— В этом что-то есть, — признал Уайетт.
— Я говорил вам троим, что знаю самолеты. Вог почему кто-то решил меня убить.
— В этом нет смысла. Вчера вы ничего не обнаружили, — возразил Брэкен.
— Нет, но кто-то предположил, что я скоро все выясню. Это было неизбежно. Если бы меня убили и спрятали тело, то расследование застопорилось бы, и у диверсанта появилось бы время замести следы.
Уайетт нервно постучал пальцами по столу.
— И что бы он сделал за это время?
— Выкрал чертежи. Это единственная прямая улика. Преступник попытался сделать это сегодня утром, но у него ничего не вышло. Скоро он попробует снова. Я подозревал, в чем тут дело, но поначалу даже сам не верил в это. И тут вдруг инспектор нашел поврежденный самолет. Впервые за эти два дня случилось нечто настолько очевидное. Кто-то явно хочет показать нам причину аварий. Я сразу понял, что это отчаянная попытка направить меня по ложному следу. Она тоже провалилась.
— Тогда в чем заключалась настоящая диверсия? — нервно спросил Армстронг.
— О, все было сделано очень хитро. Я поговорил с некоторыми рабочими, и мои подозрения укрепились. Вы трое знаете, что перед тем, как армия взяла на вооружение этот истребитель, вам пришлось построить испытательный образец и провести всевозможные тесты, которые он безукоризненно прошел. Потом вы получили заказ на постройку этих самолетов.
— Это хороший самолет, — заявил Уайетт.
— Первый образец, действительно, такой. Как и последующие образцы. Но те самолеты строились на небольшой фабрике в трехстах километрах отсюда. На ней невозможности вести крупномасштабное производство. Поэтому вы начали работать здесь. Ваши механики сделали шаблоны для деталей в соответствии с планами. Рабочие делали по шаблонам детали и собирали из них истребители. Но никто из них прежде не работал с этим самолетом. Они не заметили, что схемы изменились. Вы строили не совсем тот самолет, которые прошел испытания.
— Вы сошли с ума, — прорычал Армстронг.
— Черта с два! Чертежи были уже другие. Мельком этого нельзя заметить. Небольшие изменения в двигателе и чуть-чуть другие углы крепления крыльев. Это ослабляло конструкцию: в любую секунду мог отказать двигатель, а крылья — отвалиться. Даже при тщательном осмотре было невозможно определить, что с истребителем что-то не так, хотя он не более безопасен, чем самолетом с сахаром в топливе.
