Миры Роджера Желязны. Том 7 - [104]

Фигура на платформе подходит к первому вагону, и теперь Билли узнает умершего певца, научившего его песне. Перед тем как сесть в поезд, тот оборачивается и машет ему рукой.

Взгляд скользит вдоль окон вагонов. За каждым — лицо. Он узнает все. Все это известные ему люди, которые ныне мертвы: мать, бабка, дяди, двоюродные братья, две сестры…

Дора.

Дора единственная смотрит на него. Остальные глядят мимо — переговариваются, рассматривают пейзаж, нового пассажира… Дора смотрит прямо на него, а ее руки заняты защелками в нижних углах окна. Она дергает раму, пытаясь ее открыть.

Вновь звучит свисток. Поезд трогается. Билли обнаруживает, что бежит, — бежит за поездом, подбегает к вагону, к окну…

Поезд дергается, постукивает. Вращаются колеса.

Дора все еще возится с защелками. Вдруг окно начинает скользить вверх. Ее рот открывается. Она кричит, но слова теряются в шуме поезда.

Он кричит в ответ. Ее имя. Она теперь высовывается из окна, вытянув правую руку.

Поезд набирает скорость, но Билли уже почти догнал его. Он протягивает руку. Вероятно, их ладони разделяет какой-нибудь метр. Ее губы по-прежнему шевелятся, но он не слышит слов. Видение начинает плыть, создается впечатление, что она отпадает от него.

Он ускоряет шаг, и расстояние между их руками сокращается — два фута, фут, восемь дюймов…

Они жмут друг другу руки, и она улыбается. Некоторое время он бежит со скоростью поезда, а потом тот набирает скорость, и тут Билли осознает, что должен уступить.

Он разжимает руку и наблюдает, как та уносится прочь. Он падает.

Как долго он лежал? Когда он поднимает голову, поезда уже не видно. Нет путей. Нет платформы. Его вытянутая рука лежит в ледяном ручье. Идет снег. Он встает.

Мимо пролетают крупные снежинки. Ветер стих. Звуки воды приглушены. Он поднимает руку и в тишине пристально смотрит на нее, как на что-то новое и незнакомое.

Через длительный промежуток времени он поворачивается и опять находит тропу. И продолжает свое путешествие по ней.

Устало тащится. Сменяющие друг друга приподнятость и подавленность, под конец смешивающиеся. Поймать ее, а потом отпустить. Ехать по снегам на поезде-призраке Смохаллы. Еще один разрыв. Будет ли опять соединение?

Затем он осознал, что идет по громадному песчаному рисунку. Вся почва вокруг спланирована в стилизованной, многоцветной манере. Он вошел в отпечатки ног радуги, прошагал между Эт-хай-на-аши — Ходящих вместе. Это были близнецы, сотворенные во Втором мире Первочеловеком, Бегочиди, и остальные поднялись из Нижнего мира по этому пути. Сами эти рисунки использовались в Хожони, Пути Благословения. Тропа вела вдоль радуги к стеблю маиса, где она стала желтой, как пыльца. Потом вверх, — вверх по стеблю. Небо озарилось яркой вспышкой, когда Билли проходил мимо радуги-женщины и перуна-мужчины. Пройдя между изображений Большой Мухи, он направился на север к желтым следам пыльцы.

Появиться, чтобы вновь встать на тропу, ведущую мимо устья большого каньона направо и дальше на север. Один-одинешенек, поющий. В падающем снеге была красота. Красота всюду вокруг него…

— Восхищайся, пока можешь, следопыт.

— Кот? Ты же мертв! Между нами все кончено!

— Неужели?

— Я дотронулся до твоей конечности там, где ты упал. Она была окоченевшей и безжизненной.

— Как тебе угодно.

— Да никто и не мог бы выбраться из-под той кучи камней.

— Ты меня убедил. Я вернусь и смирно лягу.

Билли оглянулся, ничего не увидев в каньоне, кроме снегопада.

— …Но сперва я тебя разыщу.

— Это не будет слишком сложно.

— Рад слышать твои слова.

— Мне хочется завершить начатое. Торопись.

— Почему бы тебе меня не подождать?

— У меня есть тропа, которой надо следовать.

— И она важнее меня?

— Тебя? Теперь ты — ничто.

— Не слишком лестно. Да ладно. Если мы должны вновь встретиться на твоей тропе, мы встретимся на твоей тропе.

Билли проверил оружие.

— Тебе нужно было сесть на поезд, — сказал он.

— Не понимаю тебя, но это неважно.

— Важно, — сказал Билли, обходя еще один камень и видя продолжение тропы.

Снежный вихрь танцевал над водой. Он услышал глухой звук одного-единственного удара по барабану. …Голубое колдовство поднимает меня в руке.

Боль в плече утихла, осталось лишь тупое пульсирование. Проходя мимо затененных мест, он присматривался, гадая, не поджидает ли там зверь, чтобы наброситься на него, и понимая, что страх иррационален, поскольку перед ним находились отчетливые отпечатки. И зачем тому создавать себе проблемы и убегать назад по собственным следам, чтобы устроить засаду, когда ему нужна лишь секунда, чтобы повернуть назад и нанести при встрече сокрушительный удар?

Железный Медведь выругался, по-прежнему приглядываясь. Дыхание вырывалось изо рта клубами пара. Нос замерз, а глаза периодически начинали слезиться.

Желтое Облако был прав. Не возникало вообще никаких проблем с нахождением следа. Простой и прямой. Глубокий и отчетливый.

Что это за движение слева?

Ветер колышет кусты.

Он снова выругался. Действительно ли его предки водили военные отряды? Гены играют немаловажную роль…

— Джимми. Не ограждайся от меня!

— Не буду, Чарльз. Могу разделить компанию.

— Где ты? Что случилось?