Миры Роджера Желязны. Том 3 - [11]

— Таки бомба?

— Да.

Он завел двигатель.

— Что ты с ней сделал?

— Закинул в лес.

Рэд выжал сцепление, дал задний ход, развернулся и направил машину к выезду с площадки, задержавшись только для того, чтобы наполнить доверху бак.

Глава 2

Свою машину он оставил на стоянке в нескольких днях пути — и в целых мирах оттуда. Чрезвычайно высокий и худощавый, с пышной прядью темных волос над крутым лбом, в одежде излишне яркой для гор Абиссинии. На нем были парусиновые брюки багряного цвета и багряная же рубашка. Даже ботинки и ремень были сделаны из окрашенной в густой багрянец кожи — так же как и вместительный рюкзак. Несколько перстней с аметистами украшали его необычно длинные пальцы. Неустрашимо покоряющий горные вершины, явно безразличный к холодным ветрам — этакий поэт-романтик, Вильгельм Мейстер в годы его странствий, вот только до девятнадцатого века оставалось еще восемь столетий.

Глубоко впавшие глаза горели на его казавшемся почти истощенном лице. Он поискал взглядом известные ему скрытые ориентиры и нашел их. Он шел без отдыха целый день, даже ел на ходу. Но сейчас остановился, так как два далеких горных пика оказались на одной линии, и конец пути был уже недалек.

В полукилометре впереди тропа расширялась, образуя нечто вроде насыпи, уходившей в сторону гор. Он снова зашагал, уже в том направлении, и, достигнув плоской насыпи, вступил в ущелье. По обе стороны поднимались скалистые стены.

Пройдя немного дальше, он сквозь деревянные ворота вошел в небольшую долину. Коровы щипали траву, у дальнего конца долины виднелось озеро. Где-то на полпути стоял загон для скота, рядом зиял вход в одну из пещер. Перед входом сидел невысокий, лысый, очень смуглый человек — невероятно толстый; его мясистые пальцы нежно касались куска глины, вертевшегося на ножном гончарном круге.

Толстяк поднял голову и посмотрел на пришельца, который приветствовал его по-арабски.

— Да пребудет с тобой мир, — ответил он на том же языке. — Входи и освежись после дороги.

Незнакомец в пурпурном приблизился.

— Благодарю.

Он сбросил рюкзак и присел на корточки рядом с толстяком.

— Меня зовут Джон.

— А я — Мондамей, гончар. Прости меня. Не хочу показаться невоспитанным, но сейчас я не могу покинуть этот горшок. Мне понадобится еще несколько минут, чтобы придать ему надлежащую форму. Тогда я принесу тебе еду и питье.

— Не спеши, — сказал пришелец, улыбаясь, — Не каждому выпадает удовольствие увидеть великого Мондамея за работой.

— Ты слышал обо мне?

— Кто не слышал о твоих горшках — совершенных по форме, украшенных небывалой глазурью?

Мондамей не выказал никаких чувств.

— Ты очень добр, — заметил он.

Немного погодя гончар остановил круг и поднялся на ноги.

— Извини меня, — сказал он.

У него была странная шаркающая походка. Джон, опустив руку глубоко в карман пурпурного одеяния, проводил толстяка взглядом.

Мондамей вошел в пещеру, а через несколько минут вернулся с накрытым подносом в руках.

— Я принес тебе хлеба, сыра и молока. Извини меня за то, что не приму участия в трапезе, так как я только что поел.

Он наклонился — с легкостью и грацией, несмотря на массивное тело — и поставил поднос перед незнакомцем.

— На обед я зарежу козла… — начал было Мондамей.

Рука Джона взвилась с неуловимой глазу скоростью. Невероятно длинные пальцы вошли в плоть Мондамея под правой лопаткой. Проникнув глубже, они вырвали кусок плоти. В это время зажатый в правой руке маленький ключ уже стремительно двигался к обнажившемуся участку блестящего металла. Ключ вошел в гнездо и повернулся.

Мондамей застыл. Где-то в недрах его согнутого туловища послышалась серия быстрых щелчков.

Джон отнял руку, отодвинулся в сторону.

— Ты больше не гончар Мондамей, — сказал он. — Я частично активизировал тебя. Прими вертикальное положение.

Мягкое жужжание и едва слышное потрескивание раздались внутри стоящей фигуры. Мондамей медленно выпрямился к опять застыл.

— Прими первоначальный облик.

Фигура медленно подняла руки, коснулась пальцами затылка. На секунду пальцы застыли, потом двинулись вперед и в сторону, стягивая с обнажившейся металлической пирамиды темную псевдоплоть. Пирамида была многоступенчатая, со множеством линз. Потом руки передвинулись к шее, нажали, потянули… Металл. Снова металл. И кабели, и кварцевые окошки, за которыми прыгали и мигали огоньки, и пластинки, и решетки, и сопла…

Через две минуты вся фальшивая плоть была удалена. И тот, кого раньше звали Мондамей, стоял перед высоким худощавым пришельцем, сверкая, помигивая, потрескивая и вспыхивая.

— Открой доступ к Блоку Один, — приказал человек.

Из грудной пластины автомата выдвинулся ящичек, наподобие ящичка магазинной кассы. Джон наклонился вперед, и пальцы, на которых посверкивали аметисты, произвели манипуляции с приборами управления.

— Зачем ты делаешь это со мной? — спросил Мондамей.

— Теперь ты полностью активизирован и должен мне подчиняться. Верно?

— Верно. Зачем ты сделал это со мной?

— Закрой доступ к Блоку Один и займи то место, которое занимал, когда пришел я.

Мондамей повиновался. Джон уселся и начал есть.

— Почему я тебя активизировал? — произнес он через некоторое время. — Потому, — ответил он сам себе, — что сейчас я единственный человек в этом мире, который знает, что ты такое.