Миры Роджера Желязны. Том 24 - [24]

— Что ты на это скажешь? — спросил я Фракир, снова направляясь к тропе.

— Дух места? Злой дух недоброго места? — предположила она. — Точно не знаю, но, кажется, он из этих же чертовых моделей — и они здесь сильнее.

Я ступил на тропу и двинулся дальше.

— Ты на глазах начинаешь говорить живее и образней.

— Твоя нервная система — хороший учитель.

— Спасибо. Если этот тип появится снова и ты заметишь его раньше меня — предупреди.

— Ладно. Но вообще все это место производит впечатление чего-то искусственного. На каждом камне написана частица Пути.

— Когда ты это поняла?

— Когда ты впервые шагнул под табличку. Тогда я проверяла их на опасность.

Мы подошли к внутренней периферии круга, и я похлопал по камню — вроде бы настоящий.

— Он здесь! — внезапно предупредила Фракир.

— Эй! — послышалось сверху, и я поднял голову. Черно-белый незнакомец сидел на стене и курил тонкую сигару. В руке он держал кубок.

— Ты меня заинтриговал, малыш, — продолжал он. — Как твое имя?

— Мерлин. А твое?

Вместо ответа незнакомец оттолкнулся от стены и, словно в замедленной съемке, опустился передо мной. Разглядывая меня, он сощурил левый глаз. По правой его половине мелкой рябью пробегала тень. Он выпустил клуб серебристого дыма.

— Ты живой, — объявил незнакомец. — Отмечен и Путем, и Логрусом. В тебе кровь Амбера. Какого ты рода, Мерлин?

Тень на мгновение разошлась, и я увидел на правом глазу повязку.

— Я — сын Корвина. А ты — предатель Брэнд.

— Имя — мое, — сказал он. — Но того, во что верю, я не предавал.

— То есть своей гордыни. На дом, семью и силы Порядка тебе всегда было плевать.

Он фыркнул:

— Я с наглыми щенками не спорю.

— Я тоже не хочу с тобой спорить. Как-никак, твой сын Ринальдо — вероятно, мой лучший друг.

Я повернулся и пошел прочь. Брэнд ухватил меня за плечо.

— Погоди! Что ты мелешь? Ринальдо еще мальчик.

— Ошибаешься, — сказал я. — Мы примерно одних лет. Он выпустил мое плечо. Я обернулся. Брэнд выронил сигару — она осталась дымиться на дороге — и переложил кубок в правую, теневую руку. Левой он тер лоб.

— Сколько же лет прошло на основной линии…

Под влиянием внезапного порыва я вынул колоду, отыскал карту Люка и протянул ему.

— Это Ринальдо.

Брэнд схватил карту, я, сам не знаю почему, не стал ее вырывать. Смотрел он долго.

— Почему-то связь через карты тут не работает, — заметил я.

Брэнд поднял глаза, тряхнул головой, вернул мне карту.

— Да, не работает. Как… он?

— Ты знаешь, он убил Кейна, чтобы отомстить за тебя?

— Нет, не знаю. Впрочем, меньшего я от этого парня и не ждал.

— Ты ведь не совсем Брэнд?

Он запрокинул голову и расхохотался:

— Я — Брэнд с головы до пят, и все же не тот Брэнд, которого ты мог знать. Любая другая информация дорого тебе обойдется.

— Во что станет узнать, кто ты на самом деле? — спросил я, убирая карты.

Брэнд поднял кубок, протянул двумя руками, словно чашку для подаяния.

— В порцию твоей крови, — сказал он.

— Ты стал вампиром?

— Нет. Я — призрак Пути. Отворишь себе кровь — объясню.

— Ладно, — согласился я. — Смотри, не обмани моих ожиданий, — и, вытащив кинжал, резанул запястье.

Из руки полыхнуло, словно я опрокинул керосиновую лампу. Разумеется, в моих жилах течет не огонь, но в некоторых местностях кровь жителя Хаоса исключительно быстро воспламеняется, и эта, похоже, была как раз из таких.

Пламя хлестало и в кубок, и мимо, на его руку, на локоть. Брэнд вскрикнул и начал съеживаться. Я отступил на шаг. Он превратился в смерч, — примерно как после жертвоприношения, только более мощный, — с ревом взвился в воздух и через мгновение исчез, а я остался стоять с открытым ртом, глядя вверх и зажимая вену на дымящейся руке.

— Ух, впечатляющий исход, — заметила Фракир.

— Семейная черта, — отвечал я. — Кстати, об исходах и выходах…

Я обогнул камень и вышел из круга в темноту. Она стала еще чернее, и казалось, что тропа светится ярче. Я разжал пальцы — дым больше не шел.

Я припустил рысью, торопясь оказаться подальше от этого места. Когда через некоторое время я обернулся, камней уже не было — только бледный смерч тянулся вверх, вверх, затем исчез.

Я продолжал бежать. Дальше дорога шла под уклон, я разогнался и вскоре уже вприпрыжку летел по пологому склону. Тропа сверкающей лентой убегала вниз и вдаль, постепенно теряясь из виду.

К своему изумлению, я увидел, что не так далеко ее пересекает другая светлая ниточка. Правее и левее она таяла во мгле.

— Есть какие-нибудь специальные указания касательно перекрестков? — спросил я.

— Пока нет, — отвечала Фракир. — Думаю, там придется принимать решение, а какое — станет ясно только на месте.

Впереди расстилалась огромная темная равнина с разбросанными там и сям островками света — все они были неподвижны, но одни горели ровно, другие зажигались и гасли. Ниточек, впрочем, было всего две — моя тропа и другая, поперечная. В полной тишине слышалось лишь мое дыхание да звук шагов. Ни ветерка, ни запаха, даже воздух не теплый, не холодный, а просто никакой. Справа и слева снова маячили какие-то силуэты, но у меня не было ни малейшей охоты в них вглядываться. Я хотел одного: побыстрее со всем покончить, выбраться отсюда и вернуться к своим делам.