Миры Роджера Желязны. Том 18 - [5]

— Я — Питер Уэстфолл, — сказал Уэстфолл. — Я вызвал тебя силой этого талисмана. — Уэстфолл показал камень.

Бородач удивился.

— Ты меня вызвал? Как это? Дай-ка глянуть. — Он нагнулся над талисманом. — Настоящий египетский. Чем-то он мне знаком. Если не ошибаюсь, это один из талисманов первой партии, ими еще царь Соломон во время оно покорил значительное количество духов. Я полагал, что все они давно на пенсии. Откуда ты его взял?

— Неважно, — осмелел Уэстфолл. — Он у меня, и это главное. Ты должен мне подчиняться.

— Кто, я? Ну, это мы еще посмотрим! — Бородач внезапно увеличился вдвое и угрожающе пошел на Уэстфолла. Тот быстро схватил талисман и стиснул в руке; Гермес вскрикнул и отступил.

— Полегче! — сказал он. — Не надо на меня давить.

— Амулет дает мне власть над тобой.

— Похоже, что так, — последовал ответ. — Однако это смешно! Я — бывший греческий бог, а ныне верховный маг, меня зовут Гермес Трисмегистус.

— Ну так ты влип, Гермес, — объявил Уэстфолл.

— Похоже на то, — нехотя отвечал Гермес. — Кто ты? Ясное дело, не волшебник. — Он оглядел помещение. — И не король, потому что это явно не дворец. Простой обыватель, а?

— Я торгую зерном, — сказал Уэстфолл.

— А как ты раздобыл амулет?

— Не твое дело.

— Конечно, у бабушки в чулане нашел!

— Да где бы ни нашел! — Уэстфолл судорожно стиснул камень.

— Полегче!

Гермес глубоко вздохнул и произнес короткое успокоительное заклинание. Гнев, сколь угодно праведный, был сейчас явно неуместен. Древний амулет действительно дал этому глупому смертному немалую власть. Где он его раздобыл? Украл, небось, ведь сразу видно, ни бельмеса не смыслит в магии.

— Мастер Уэстфолл, — начал Гермес. — Признаю твою власть надо мной. Я и впрямь вынужден тебе повиноваться. Скажи мне, чего ты хочешь, и не будем зря терять время.

— Так-то лучше, — сказал Уэстфолл. — Прежде всего подавай мне кошель с полновесными золотыми монетами, и чтоб они имели хождение повсюду, где мне захочется. Сгодятся английские, французские, испанские, но только не итальянские — они там в Италии вечно обкусывают края. Еще мне нужна настоящая английская овчарка, породистая, как у самого короля. Это для начала, потом у меня будут и другие требования.

— Не торопись, — попросил Гермес. — Сколько желаний я, по-твоему, должен исполнить?

— Сколько скажу! — вскричал Уэстфолл. — Потому что у меня амулет!

Он потряс камешком, Гермес скривился от боли.

— Не перегибай палку! Я все доставлю! Дай мне день-два сроку! — И с этими словами Гермес исчез.

Он без труда раздобыл все, что требовал Уэстфолл. Мешки с золотом хранились у него в пещере под Рейном, под присмотром гномов, которые после Gotterdammerung[2] маялись не у дел. Английскую овчарку Гермес тоже нашел без труда — похитил из собачьего питомника под Спотсвудом. И сразу вернулся к Уэстфоллу в Йорк.

Глава 5

— Хороший пес. Ну, иди, ляг в угол, — сказал Уэстфолл.

Молодая английская овчарка взглянула на него и гавкнула.

— Не очень-то он воспитан, — заметил Уэстфолл.

— Про воспитание ты не упоминал, — с обидой произнес Гермес. — А родословная у него длиной с твою руку.

— Симпатяга, — согласился Уэстфолл, — и золотые монеты меня вполне устраивают.

Деньги лежали у него в ногах, упакованные в прочный кожаный мешочек.

— Рад, что ты доволен, — вздохнул Гермес. — Теперь, если ты просто скажешь амулету, что отпускаешь меня и я больше не в твоей власти, мы оба сможем вернуться к своим делам.

— Ишь, разбежался! — с ухмылкой произнес Уэстфолл. — У меня еще много желаний.

— Но я занят! — возмутился Гермес.

— Потерпи. Ты мне будешь нужен еще какое-то время, дорогой Трисмегистус, а когда сделаешь все, что скажу, я подумаю: может, и отпущу тебя.

— Это нечестно! — воскликнул Гермес. — Я согласился выполнить желание-другое из уважения к твоему несчастному талисману, а ты злоупотребляешь моей добротой.

— Магия есть искусство злоупотребления, — назидательно сказал Уэстфолл.

— Не зарывайся, — предупредил Гермес. — Ты и сам не представляешь, какую игру затеял.

— Поговорили, и хватит, — отрезал Уэстфолл. — Теперь слушай внимательно, Гермес. Прежде, чем вызвать тебя, талисман показал мне кое-кого еще. Женщину. Редкую красавицу. Знаешь, о ком я говорю?

Гермес Трисмегистус закрыл глаза и сосредоточился. Открыл глаза.

— Мое чувство послевидения говорит мне, что ты вызвал Божью ангелицу, бывшую ведьму по имени Илит.

— Откуда ты знаешь? — спросил Уэстфолл.

— Ясновидение — один из моих атрибутов, — объяснил Гермес. — Отпусти меня, я и тебя научу.

— Брось. Я хочу, чтобы ты доставил мне эту особу — Илит, ты сказал? Доставь ее мне.

— Не думаю, чтобы ей того хотелось, — протянул Гермес, с любопытством разглядывая Уэстфолла. Такого поворота он не ожидал.

— Мне плевать, чего ей хочется, — заявил Уэстфолл. — Она разожгла мое воображение. Я ее возжелал.

— То-то Илит обрадуется, — заметил Гермес про себя.

Он знал Илит как очень решительную особу: она отстаивала духовное равноправие женщин задолго до того, как на Земле услышали само слово «феминистка».

— Ей придется ко мне привыкнуть, — заявил Уэстфолл. — Я намерен обладать ею, как мужчина — женщиной.

— Я не могу ее к этому принудить. Моя власть ограничена: я бессилен повлиять на женскую душу.