Миры... - [34]

Юрий осмотрелся.

Его попутчики, приятная пожилая пара, сидя внизу за столом, увлечённо играли в карты. Сосед на верхней полке, командировочный из Москвы, спал, слегка похрапывая. На всякий случай, чтобы не привлекать их внимания, Юрий внушил попутчикам, что он тоже спит. И, полу-опершись спиной о стену возле окна, сел в позу лотоса.

* * *

— Оуэн! Ты меня слышишь?

— Юрий? Юрий, это ты?! — сразу же отозвался спрут. — Сейчас! Я только вернусь в пещеру. Ты застал меня за трапезой посреди планктонной стаи.

— Как твои дела? — спросил Юрий, почувствовав, что Оуэн уже в пещере и поместился в нише, заняв удобную позу и опершись щупальцами в стены. — Извини, что долго не беседовал с тобой.

— О, у меня столько новостей, Юрий, что я даже не знаю, с чего начать, — радостно сказал спрут. — Но сначала ты. Где ты пропадал?

— О, у меня-то как раз ничего интересного, — рассмеялся Юрий. — А твои новости я уже знаю — с читал только что с твоего информационного поля. А я... Не буду тратить на рассказ твоё время. Принимай телеграмму! — пошутил он, телепатически сбрасывая ему информацию о себе.

— Вот как? — удивился Оуэн, теперь уже всё знавший о недавнем этапе жизни Юрия с отшельником Лодоем. — Какой занимательный старик! Он чем-то похож на меня. Правда? Только я сижу в пещере, а он — на развилке дорог. Наверное, он там больше медитирует, чем кого-то ждёт. А за советом к нему приходят те, кто уже и сам готов изменить свою жизнь. Такие встречи просто так не случаются. Те, кто не готов, уходят другой дорогой и не попадают к Лодою. Ведь время у подобных старцев — на вес золота. Не стоит отвлекать его на пустые разговоры.

— Вот как ты рассудил? — удивился Юрий. — А я, выходит, полгода живя рядом с ним, так ничего и не понял? Мне он казался даже... глуповатым.

— Это потому, что в тебе ещё много лишних мыслей, выходящих за рамки духовного Пути. Поэтому он тебе и сказал, чтобы ты пришёл к нему, когда освободишься. И даже это ты не мог вместить. Как он сказал?

— «То, что с трудом вмещает один, другой едва ли считает достойным внимания», — процитировал Юрий. И вздохнул: Стыдно быть таким дураком. А почему он передавал поклон Тинджолу?

— Я думаю — этим он сказал тебе, что научись у него. Чему — это ты подумай сам.

— Почему ты его понимаешь? А я — нет.

— Я похож на него, наверное. И, потом — эти дзэн-монахи такие шутники. Говорят простые вещи, выражая сложные истины, а их никто не понимает. Потому и считают чудаками. Не вмещают.

— Наверное, ты прав, Оуэн. Я пошёл к нему в послушники, будучи наслышан... Нет — информирован в ИПЗ, что он мудрец, меняющий судьбы людей. Думал и мне он что-то подскажет...

— Значит, ты ещё не был готов. А как ты попал к Лодою? — спросил Оуэн.

— Просто пришёл к нему в горы, в скит — телепортировался, и попросился пожить с ним. Он так странно меня встретил. Указал на очаг и жестом приказал разжечь.

— Может, он имел в виду, что твоё сердце недостаточно... разогрето для простой жизни?

— Возможно. Но я так и прожил с ним, готовя простую еду и чай. А на все мои вопросы он отвечал молчанием или хмыканьем. Иногда поднимал вверх палец.

— Один?

— По-разному, — вздохнул Юрий. — Я считал это чудачеством. Или распоряжением. И, когда он показывал один палец, пёк нам одну лепёшку. Два — две лепёшки.

— А когда три? — улыбнулся Оуэн.

— Варил три картофелины. Ох! — расстроено вздохнул Юрий. — Дурак я! Нет бы — подумать!

— Хорошо, что ты понял это. Значит, дело поправимо, — улыбнулся Оуэн. — Я думаю, иногда, когда Лодой сидел на своей развилке, он немного посмеивался над... твоей простотой.

— Уверен! — буркнул Юрий. И сам прервал свои стенания: А что мы всё обо мне да, обо мне? У тебя, я вижу, тоже тут невесть что творилось. Какие-то тоннели, потеря памяти. Кстати, с моей памятью тоже что-то неладное. И, похоже, потеряли мы её в один момент времени.

— Вот как? — удивился спрут. — И ты?

— Я подумаю об этом после. А, ты, выходит, лишился своей любимой Ближней к поверхности пещеры? Как Фью умудряется теперь с тобой общаться на такой глубине? Вы больше молчите, чем говорите, — хмыкнул он. — Он дышит, ты ждёшь.

— А мы и не общаемся, — вздохнул Оуэн. — Его Фиала вот-вот родит двойню. И он неотрывно возле неё дежурит — чтобы исполнять любые её желания. Уж очень не хочет, чтобы дельфинята родились нервными, — хихикнул он. — А она и рада! Как-то даже заказала ему человеческий зонтик!

— Зачем? — удивился Юрий.

— Сказала — солнечный свет щиплет ей кожу, когда она всплывает подышать. И, представь, он нашёл ей зонтик — тот упал, на егосчастье, с какого-то проплывающего мимо корабля.

— Ну и как Фиала им пользуется? У неё же нет рук! — расхохотался Юрий, слегка потревожив смехом попутчиков, играющих внизу в карты.

— Что-то приснилось, — заметила дама. — А вот тебе туза!

— Фью держит его над ней, держа в зубах ручку зонта. Та ещё картинка, — хихикнул Оуэн. — Я как-то случайно даже видел эту сценку. Умилило. Ну, надеюсь, всё это скоро закончится. Не сегодня-завтра Фиала должна родить. Тётушки уже находятся при ней неотлучно.

— Так, это всё хорошо. Я рад за Фью — скоро станет отцом прекрасной двойни. Не нервной. Но давай поговорим о тебе! Ты мне объясни, великолепный спрут, зачем тебя понесло в эти тоннели? — спросил Юрий. — В этом я полностью согласен с Фью. Чего ты там забыл? Это опасно! Да и тебе от них нет никакой пользы. Не собираешься же ты там жить? Или философствовать с видом на фонтан? Ещё и Духов пещеры распугал с насиженного места.