Миры Непримиримых - [20]

Прежде чем покинуть стоянку, они собрали все оружие, взгромоздив его на дрома. Затем тщательно закопали трупы сородичей Ходвата. Бережность обращения молодого хуураданца с умершими производила впечатление. Парень вел себя так, будто мертвые были живыми, а окружающая пустота – сочувствующими зрителями.

– Мы обязательно придем за тобой! – слышался горячий быстрый шепот, когда он засыпал недвижные тела. Его щеки некрасиво сжимались под глазами. – Мы не оставим великую цнбр засыхать в безземелье! Она вернется домой… Она не останется одна…

Трудно было понять, что он имел в виду. Трупам было явно безразлично, где «засыхать». Но, конечно, обычаи есть обычаи.

Оставив юношу заниматься его ритуалами, Дар отправился потолковать с пленником.

Завидя недавнего врага, чернокостник подозрительно дернулся и замер. Взгляд чужака горел неукротимой яростью. Однако в его глазах было также что-то более подходящее ситуации – если не испуг, то по крайней мере удивление. Пленник выглядел цивилизованно – алая кровь, стекавшая прежде из-под налобника, была уже аккуратно стерта. Его лицо хранило отпечаток ума и некой культурности, губы были изогнуты косой усмешкой собственного превосходства, проскальзывавшего и во взгляде. Тем не менее главарь «охотников на тангров» – как Дар окрестил черных пришельцев с лодки – производил весьма воинственное впечатление. Его щеки обезображивали два резаных шрама, слишком несимметричных, чтобы быть татуировкой.

Обойдя вокруг, Дар заметил, что веревка на руках пленника была наполовину сточена. Что ж, он сам недавно пребывал в подобном положении и хорошо понимал настроение черного. Однако бегство последнего из врагов отнюдь не входило в планы Дара.

«Охотник» углядел перемену в лице победителя и рванулся изо всех сил. Мышцы его могучих рук вздулись тугими буграми, разрывая размахрившуюся веревку. Тут же обнаружилась его хитрость – края спинного панциря возле стянутых назад рук имели подкованные снизу металлические полоски. Хитроумная бестия!

Мгновения хватило Дару, чтобы выхватить эриг-шиташ. При виде сверкнувшего голубым огнем клинка, чернокостник моментально остыл и замер, испуганно вперившись в блестящее острие.

– Мне не потребуется шиташ, чтобы прикончить такого растяпу, как ты, – заверил его Дар по-хуурадански. – Но я решил сохранить тебе жизнь, вопреки желаниям моего юного друга, чьих родственников ты зарезал сегодня.

Ни один мускул не дрогнул на лице чужака, и однако же Дар не сомневался, что тот прекрасно его понимает. «Охотники» не могли не изучить языка своих жертв. Их работа была явно тоньше, чем примитивное проламывание костяных налобников.

– Я жду от тебя ответной услуги, – намекнул Дар. – Например, сведений о твоем племени, о твоих планах и о том, куда отплыли на лодке двое твоих воинов.

Молчание было ему ответом.

– Твое имя?

Чернокостник продолжал смотреть на него – немо, не мигая, не меняя выражения лица. С таким же успехом можно было разговаривать с деревом. Дар с неудовольствием отметил крепость позиции чужака – ведь непонимание языка не может быть наказуемо.

Совершенно беззвучно рядом обрисовался Ходват. Одного взгляда на порванную веревку и обнаженный шиташ в руке Дара ему оказалось достаточно, чтобы сделать собственные выводы. Удар ногой заставил пленника согнуться, и скоро он был снова связан – теперь уже не только в запястьях, но и в локтях. Металлические полоски по краю латнира Ходват безжалостно выбил шиташем, уродуя темный холеный панцирь.

– Проклятые чужаки! – шипел, вращая глазами, юноша. – Мало что с а'зардами разбираться приходится, так еще какие-то черные на голову выискались!

Однако все манипуляции юного хуураданца произвели мало впечатления на пришельца. Собственный панцирь, да, похоже, и жизнь его будто не волновали. Надменный взгляд по-прежнему выражал презрение и ненависть. Странная идея пришла в голову Дару, и он решил тут же проверить ее.

– Смотри, – сказал он медленно, – я покажу тебе кое-что необычное!

Он вернул голубой клинок в ножны и, не торопясь, повернулся к пленнику спиной. Когда он вновь оборотился, выражение черного лица было уже другим. Надменность и превосходство будто ветром сдуло. Черные глаза пораженно шарили по лицу и фигуре Дара. Ходват язвительно рассмеялся и еще раз пнул врага. Можно подумать, что сам он не был так же удивлен, когда прошлой ночью увидел панцирь Дара, лишенный родовых надписей.

– А сейчас ты будешь говорить? – надвинулся на него Дар.

Но и теперь из чужака ничего не удалось выжать. Он лупал глазами на удивительного воина, чей латнир был лишен привычных знаков, раздувал ноздри, но молчал как камень. Там, откуда он пришел, воинов, похоже, готовили весьма старательно.

– Поднимай его на дрома! – крикнул Дар. – Мы не можем больше задерживаться!..

Глава 5 ПЕРВЫЙ ДРУГ

Люлька всадников крепилась в лопаточной впадине дрома – углублении, как раз достаточном, чтобы поместить широкую причудливо изогнутую кожаную капсулу с твердыми бортами. Тут были два гнутых седла, куда садились на колени и ягодицы, растопырив ноги и тщательно распределяя вес. Процесс связывания-перевязывания оказался столь непростым, что, глядя на орудующего кожаными ремнями молодого хуураданца, Дар начал смутно подозревать, что стать хорошим наездником у него самого вряд ли получится.