Миры Клиффорда Саймака. Книга 18 - [10]

Вид у аппарата был диковинный — сложные переплетения трубок и проводов, замысловатая сеть металлических деталей — в общем, техника на грани фантастики.

Доктор Кингсли грузно опустился в кресло и водрузил на голову шлем, похожий на колпак. Схватил в руки карандаш, лежавший возле блокнота, коснулся грифелем бумаги, точно собираясь писать, — но карандаш так и застыл над бумагой, не написав ни строчки. Лицо у доктора сосредоточенно нахмурилось. Левая рука поднялась к шлему и принялась нажимать на кнопки и рычажки.

Гэри изумленно наблюдал.

По-видимому, именно с помощью этой хитроумной штуковины доктор принимал свои таинственные сигналы. Но на сей раз, похоже, что-то не ладилось. Машина не приняла сообщение.

Красная лампочка погасла, и доктор сорвал с головы колпак.

— Опять ничего, — сказал он, крутанувшись в кресле. Он неторопливо поднялся с разочарованным видом, но голос его загудел жизнерадостно, как всегда.

— Познакомьтесь, это Эванс, — сказал он, хлопнув Томми по плечу, и в свою очередь представил ему гостей. — Они газетчики, — объяснил доктор. — Пишут про Солнечную систему. И неплохо пишут, должен сказать. Последний корабль-поставщик привез несколько номеров «Вечерней ракеты». Я прочел ваши статьи про спутники Юпитера. Здорово интересно.

Прошествовав обратно на кухню, доктор налил им кофе, а они тем временем вылезли из скафандров.

— Вы, небось, теряетесь в догадках, что все это значит, — сказал доктор.

— Мне писали о вас из конторы, — кивнул Гэри. — Попросили прислать статью. Надеюсь, вы мне поможете.

Доктор отхлебнул из дымящейся чашки.

— Да рассказывать-то почти не о чем, — сказал он. — Эта информация пока не для печати. Вряд ли у вас получится статья.

— Не будьте таким занудой, док, — рассмеялся Эванс. — Вам есть что им порассказать. Ну же, не держите в себе, выложите все начистоту А что не для печати, пускай они пообещают не писать.

Доктор Кингсли вопросительно посмотрел на Гэри.

— Даю слово, доктор. Публиковать будем только с вашего разрешения, — сказал Гэри.

— Даже не знаю, с чего начать, — проворчал док тор. — Вам это покажется чистым бредом.

— Черт возьми, да все новое в мире кажется сначала бредом! — воскликнул Эванс. — Мой корабль вы тоже так обзывали. Но он прекрасно выполнит свою задачу. Я в этом уверен.

Кингсли взгромоздился на тяжелую кухонную табуретку.

— Это началось больше года назад, — сказал он. — Мы исследовали космические излучения. Они большие хитрюги, эти лучи, никак не хотят даваться в руки. Человечество изучает их вот уже пять тысяч лет, но до сих пор знает о них крайне мало. Так что когда наши приборы на крыше здания стали принимать не просто поток излучений, а явно упорядоченный поток, причем в определенные периоды времени, мы поначалу решили, что скоро разгадаем их природу. Мы усовершенствовали аппаратуру и выяснили кое-что еще. Оказалось, что упорядоченные потоки излучений наблюдались лишь тогда, когда наша сторона Плутона была обращена к туманности Андромеды. Кроме того, как выяснилось, лучи имели не только определенные физические характеристики, но и временные тоже, а интенсивность их поступления всегда оставалась неизменной. Иными словами, шаблон никогда не менялся: лучи появлялись только в те интервалы, когда мы были прямо напротив туманности Андромеды, интенсивность их почти не колебалась, а стало быть, они с регулярной периодичностью исходили из одного и того же источника. В промежутках между приемами этих лучей наше оборудование по-прежнему регистрировало обычный хаос, присущий космическим излучениям.

Я от этих данных просто обалдел, — продолжал доктор. — Ну не могут космические лучи вести себя подобным образом! В жизни такого не бывало, ни разу за все пять тысяч лет Конечно, таких точных и тщательных исследований, да еще вдали от вмешательства магнитных солнечных полей, никто раньше не проводил. Но почему лучи ведут себя так только тогда, когда мы находимся в поле зрения туманности Андромеды?

Мы с моими двумя ассистентами судили да рядили, выдвигали разные теории и в конце концов пришли к единственно возможному выводу. Наши приборы улавливали вовсе не космические излучения, а что-то другое. Что-то совсем небывалое. Какие-то странные импульсы, идущие к нам из космоса. Почти как сигналы. Словно некто или нечто неведомое посылало свои позывные кому-то или чему-то, расположенному здесь, на Плутоне. Ну, воображение у нас маленько разыгралось, конечно. Мы предположили, что сигналы поступают из другой галактики, поскольку, как вы знаете, туманность Андромеды — это отдельная галактика, мощная звездная система, которую отделяет от нас около девятисот миллионов световых лет межгалактического пространства.

Разумеется, это только догадки. У нас нет никаких доказательств, подтверждающих нашу теорию. Мы до сих пор не можем с уверенностью сказать, что все это значит, хотя теперь мы знаем гораздо больше, чем вначале.

И тем не менее собранные нами факты указывают на то, что сигналы исходят из какого-то разумного источника. Чей-то разум определяет, когда и куда их посылать. Правда, остается проблема расстояния. Вообразите себе на минутку, что сигналы и впрямь передают из галактики Андромеды. Свету нужно около миллиарда лет, чтобы долететь до нас оттуда. Вполне возможно, что скорость света не предельна, однако насколько же нужно ее превзойти, чтобы сигналы, посылаемые на такое расстояние, не устарели, дойдя до адресата! Разве что тут замешано временное измерение — но тогда эта проблема выходит за рамки компетенции вашего покорного слуги. В общем, единственный разумный ответ примерно таков: если сигналы действительно шлют из туманности, то они идут, минуя межгалактическое пространство. Возможно, они проходят через какой-то другой пространственно-временной континуум — можете назвать его четвертым измерением, если угодно.