Миры и Цивилизации - [12]

Академик Потэн Тигуни почтительно поклонился ей и сказал:

— Ты всё получила по праву, уважаемая Лана. Молодость и отсутствие регалий не помешали тебе выйти на первый план в схватке с неведомой опасностью и защитить всех нас! Честь тебе и Слава! — все снова отозвались — честь и слава! — И у тебя всё отлично получилось. А страх в некоторых случаях это не трусость, а инстинкт самосохранения, помогающий найти верное решение. Совет, Комиссия и всё население Итты безмерно тебе благодарно за стойкость и спасение планеты. За галактику пока судить не берусь, — усмехнулся он, оглянувшись на пузыри присутствующих в зале инопланетян, мило помахавших ему кто чем, — но, думаю, и там понимают опасность того, что могло произойти. Хотя что мы всё о грустном? Давайте уже радоваться и веселиться — опасность миновала!

— Да! Да! Верно! Слава Древним Мудрецам!

Все, кто сидел рядом с Ланой, потихоньку поднялись и одобрительно похлопали её по плечам традиционным знаком одобрения.

Академик Потэн же тем временем проговорил:

- И ещё…  Мы тут обсудили… . Думаю, население Итты нас поддержит. Решено на месте стоянки батискафа установить стандартную каменную Стелу Первопроходцев. И высечь на ней имена всех участников этих событий. Вы это заслужили. Вы — Герои! Честь и слава!

Участники экспедиции, едва не рыдая от гордости и восторга — для иттян вообще характерна слезливость, поднялись и замахали поднятыми руками в знак восторга. Это было уже из области фантастики — Стела Первопроходцев стоит вечно! И иной раз лишь архив помогает выяснить причину её установки. И таких на планете всего тридцать две. Теперь добавится тридцать третья. И их имена останутся навечно в истории их планеты!

Члены Совета тем временем перешли на другую сторону зала, к экспедиции, и стали поздравлять, каждого из них похлопывая по плечу.

— Вот, я же говорил вам, что наши имена высекут во впадине Мари-Кана где-нибудь поближе к дну! — тихо прошептал Сэмэл. — Помните?

— Ты говорил что — ножичком на скале, — улыбаясь, возразила Танита. — Забыл?

На них шикнула гидролог Вионэла:

— Молодёжь! Не забывайте, где находитесь!

— И их имена тоже высекут? За что? — тихо возмутился профессор Боэн, указав рукой на Таниту с Сэмэлом. — Фигляры! Детсад!

— Кажется, кое-кому уже пора возвращаться в Медицинский Центр! — шепнул Сэмэл. — Там лампочкой посветят, здесь ароматной струйкой обдадут, глядишь — нервишкам досточтимого Боэна и успокоятся. А то так и ищет — в кого бы вонзить свой критический коготь.

Тут к нему приблизился академик Потэн и Сэмэл вытянулся перед ним в струнку, подставляя плечо — и он ведь тоже Герой, надо соответствовать

Глава 4 Файяз и Путь

— Ты последнее время стал похож на деревенского дурачка, которому подарили на рынке свистульку. Чего такой радостный? — спросил Рамеш, однокурсник Файяза или, скорее, его собутыльник.

А другой, Сатиш, насмешливо пояснил:

— Наверное, он открыл систему, которая позволяет ему выигрывать в рулетку. Теперь ему бедность не грозит.

— Бедность Файязу не грозит, даже если он забудет дорогу в казино, — возразил Рамеш. — Файяз, открой нам секрет твоего необузданного счастья. А то мне завидно и я изнываю от своей нереализованности. Мне скучно. Не могу даже придумать, как убить сегодняшний вечер! А ты доволен и счастлив. Не стыдно тебе?

Файяз лишь усмехнулся.

— О, я понял! Тийа сдалась и, наконец, снизошла до нашего мальчика! — предположил Сатиш. — Остановись, Файяз! Она навсегда испортит твою молодую жизнь, сделает из тебя зануду и зубрилу! С кем мы будем кутить?

— Бедные мы, бедные! — кивнул Рамеш. — От рыданий его бывших подружек Ганг выйдет из берегов. Все мосты посносит. А я ведь ещё не научился возводить новые. Опомнись!

Файяз лишь бросил в ответ, что сегодня опять занят. И после занятий ушёл домой.

— У меня денег нет. Кто за нас в ресторане заплатит? — с досадой глядя ему вслед, сказал Рамеш. — Пойдём, что ли, и мы домой.

Друзья терялись в догадках — что с Файязом? Он не посещает рестораны. Не спешит на очередное свиданье. Не затевает новых развлечений. Не балагурит и не ищет новых приключений. Уж не болен ли он?

— Да ну его! — решили они, наконец. — Есть дела поинтереснее, чем беседы с сумасшедшими. — И его бывшие друзья даже перестали к нему подходить. Но он этого даже не заметил.

А произошла эта метаморфоза с Файязом после одного разговора с их гостем.

Поначалу он, глядя на Юрия, лишь искренне недоумевал: «В чём смысл такой жизни? Зачем ему всё это — молитвы, дацан, отсутствие радостей жизни? Ведь он молод, красив, прекрасно воспитан. Хоть в кино снимайся или иную успешную карьеру делай. Такого благородного красавчика везде заполучить рады — хоть в офисе, хоть в торговом центре. И с хорошим окладом. Будет на что прикупить нормальную одежду и снять квартиру, а не скитаться по миру».

Файяз, конечно, знал не понаслышке про аскетов и святых дервишей. Видел их на улице — кто годами стоял на одной ноге, кто кружился, как волчок, кто, сняв с себя последнюю одежду, куда-то бежали, сломя голову, наверное — к морю, иные часами проповедовали или показывали чудеса йоговских техник.