Миры Филипа Фармера. Том 18. Одиссея Грина. Долгая тропа войны. Небесные киты Измаила - [161]

Прошло десять минут. Измаил, вглядывался в темноту. Случайно посмотрев назад и вверх, он увидел еще три цепочки огней. Рядом в поисках похитителей своих богов крейсировали четыре судна. Наверняка были и другие, стоявшие наготове в доках и ждавшие только сигнала о том, что нужна помощь, чтобы отчалить.

Минуло еще пять минут.

— Где же «Руланга»? — пробормотал Измаил и тут же увидел неясные очертания большого корабля. Он плыл на северо-запад, в то время как лодки шли встречным курсом на юго-восток.

Измаил быстро отдал приказ. Один из матросов открыл задвижку с одной стороны клетки — фонаря со светляками. Свет был не очень ярким, но они уже подошли достаточно близко к кораблю. Минутой позже тусклый огонек подмигнул им в ответ. После обмена сигналами суда стали маневрировать таким образом, чтобы корабль мог взять лодки на борт.

Не успела первая лодка встать в свое гнездо, как взошла луна. Через несколько минут высоко в небе загорелся белый огонек — это был сигнал одного из бурагангских кораблей. Цепочки огней стали поворачивать по направлению к «Руланге», и очень скоро при лунном сиянии корабли стали хорошо видны. «Руланга» продолжала идти прежним курсом на северо-запад, пока не подобрала все лодки. Потом она стала разворачиваться, подставив нос ветру, пока не легла на курс, встречный по отношению к четырем воздушным кораблям.

Когда до предполагаемого места встречи осталось всего полмили, «Руланга» снова сменила курс — матросы при этом работали до седьмого пота, то ставя, то убирая паруса, — и резво побежала вперед при восточном ветре.

Посмотрев назад, Измаил увидел огни еще четырех судов, вышедших из щелей на краю огромного уступа. А затем он увидал темный силуэт, быстро снижавшийся над городом, — такой маленький, что если б не луна, его не было бы видно. Это был гигантский брандер — «Вубарангу». На нем не должно было быть никого, кроме нескольких человек на мостике, которые направляли корабль так, чтобы он снижался прямо над центром города. Через минуту-другую люди на мостике сядут в лодку и унесутся прочь. Сразу после этого запалы в разных концах корабля подожгут горючее масло и слабую взрывчатую смесь, полученную из корней травянистых растений, — ими были заполнены все трюмы.

И тогда...

Вот оно!

Пламя рвалось все выше и выше, пылая столь неистово, что даже на таком расстоянии Измаил видел судно совершенно отчетливо. Оно стало падать быстрее, когда от жара лопнула оболочка пузырей и из них вышел весь газ. Языки пламени осветили город, который казался Измаилу сплошной темной массой. Однако ему было известно, что там, на площади около трех квадратных миль располагались непрочные дома, мостки и склады; они составляли два яруса, державшихся в воздухе на тысячах газовых пузырей. Там жили и работали большинство горожан, — их дома были заякорены на земле, но постоянные колебания почвы там почти не чувствовались. Огромная сигара падала на центр города: легкие конструкции из дерева и кожи вспыхнут, как порох, и огонь быстро распространится повсюду.

Судно упало. Его пылающие обломки разлетелись далеко в стороны, а остов провалился сквозь дома и мостки обоих ярусов и врезался в скалу. Огонь распространялся даже быстрее, чем Измаил предвидел. В течение нескольких минут большая часть центра была сожжена.

С корабля зрелище казалось красивым. Но Измаил представлял себе, как в горящих домах с воплями мечутся женщины, дети, мужчины; как убегают от огня те, кого он еще не настиг. От этих мыслей ему стало нехорошо. Он напомнил себе о том, что эти люди заманили кахамвуду во вражеский город, чтобы уничтожить его. Что они истребили бы последних жителей Заларапамтры, если бы узнали, что в первый раз им не удалось убить их всех. Но все равно он не мог оставаться равнодушным к тому, что творилось в городе, полыхавшем вдали, как огненный цветок. Тем более он не испытывал радости, как его товарищи из Заларапамтры.

При свете пожара он увидел, что из щелей на краю утеса выскользнуло еще пять кораблей. Враги пытались вывести из города все свои корабли, пока они тоже не сгорели. В небо наверняка поднялся и целый рой маленьких лодок, тоже пытающихся спастись.

В тот момент другие заларапамтранские корабли были освещены языками пламени, поднимавшимися все выше. Они быстро снижались, направляясь к окраинам города. Прошло несколько минут, и там, где они пролетели, вспыхнули новые пожары. Они сбросили на периферийные районы зажигательные бомбы.

Внезапно загорелся один из бурагангских кораблей, выходивших из дока. Заларапамтранское судно, пролетевшее над ним, сбросило на него бомбу. Оно полетело дальше, прочь из города, а горящий корабль стал снижаться, потом переломился надвое, и оба обломка одновременно упали на передний склон горы.

Нэймали вдруг схватила Измаила за руку, показав куда-то в сторону. Измаил оглянулся и при свете луны увидел по правому борту десять маленьких точек.

— Должно быть, это возвращаются бурагангские китобойцы или военные корабли, — сказала она.

— Пора уносить ноги, — отозвался Измаил. — Мы уже навредили им, как могли.

Он сказал это старшему помощнику, который передал его распоряжение. Сразу после этого с палубы «Руланги» взлетел небольшой пузырь с сигнальной шашкой. Вскоре в тысяче футов над ними вспыхнул белый огонь. Суда, бороздившие небо над городом, повернули к «Руланге». Флагман продолжал идти навстречу вражеским кораблям. Лунный свет был таким ярким, что Измаил разглядел, что с кораблей спустили две дюжины военных катеров. Это были быстроходные, обтекаемые суденышки с командой примерно из восьми человек. Они собирались остановить «Рулангу» и взять ее на абордаж, в то время как корабль — матка попытается легонько ударить «Рулангу» в борт. Идти на таран было рискованным делом — оно требовало большого искусства. Если удар окажется слишком сильным, могут разбиться оба корабля; если он будет слишком слабым, то оба судна все равно получат легкие повреждения, но предполагаемая жертва сможет ускользнуть. К тому же, если таран окажется неудачным, нападающие могут сами стать жертвами.