Миры Филипа Фармера. Том 18. Одиссея Грина. Долгая тропа войны. Небесные киты Измаила - [158]

Оставшихся жрецов тоже сразили стрелы и копья. Никто из них не успел даже вскрикнуть.

Большинство жрецов были мертвы; те, кто еще дышал, лежали без сознания, обреченные умереть, так и не придя в чувство. Им перерезали глотки, а тела спрятали за многочисленными алтарями.

Измаил вместе с Нэймали направился к алтарю, куда бурагангцы поставили Зумашмарту и других, меньших богов, которых они пленили. Великий бог был высотой в полтора фута; у него была голова с двумя толстощекими физиономиями, как у Януса. Он сидел, скрестив ноги, положив одну руку на колени; другую он поднял кверху, сжимая в ней трость с зазубринами, изображавшую молнию. Младшие боги были ростом около фута. Все они источали всепроникающий сладкий дурман и непреодолимо пьянящий аромат.

Сейчас Измаил чувствовал себя так, словно выпил четыре стакана неразбавленного рома.

— Надо поскорей отсюда уходить, — сказал он Нэймали. — Иначе вам придется вести меня под руки. На тебя что, не действует?

— Ну да, я чувствую большой подъем и легкое головокружение, — сказала она. — Но я привыкла к испарениям богов, так что я могу долго оставаться трезвой.

Все же Измаил не понимал, как это жрецы выносят этот запах. Потом ему пришло в голову, что они — как портовые пьяницы, которые продолжают пить, когда все собутыльники уже лежат под столом, а потом, пошатываясь, выходят на улицу и при этом все еще сохраняют способность достаточно членораздельно выпрашивать деньги на очередную порцию выпивки.

Малых богов и Зумашмарту сложили в кожаные мешки, почти не пропускавшие их запах. Измаил, убедившись, что они выполнили свою главную задачу, дал приказ возвращаться.

Но Нэймали сказала:

— Нет, нам еще надо украсть Кашмангаи и унести его с собой.

— Чтобы бурагангцы нам потом отомстили? — спросил Измаил. — Хочешь, чтобы кровопролитие никогда не кончилось?

— Богов всегда воровали — что тут такого, — удивилась Нэймали.

— Может, просто сбросить этого Кашмангаи в мертвое море да и забыть о нем?

— Ему это не понравится, — ответила Нэймали. — Он не успокоится, пока не увидит, что от нашего города вообще ничего не осталось. А пока он у нас в плену, часть его могущества перейдет к нам, и...

Не в силах ее убедить, Измаил начал было возмущенно жестикулировать, когда вбежали разведчики, которые дежурили в коридоре.

— Нам пришлось убить двух жрецов, — сказал один из них. — Хотели застать их врасплох, да не вышло. Один из них перед смертью успел позвать на помощь, и в дальнем конце прохода теперь поднялась суматоха.

Кашмангаи запихнули в мешок, и отряд тронулся в обратный путь по направлению к коридору. Но когда они вошли в него, они увидали, что по проходу им навстречу движется толпа жрецов и несколько людей с оружием. У некоторых были луки.

Измаил выхватил у одного из своих людей факел и побежал вниз по короткому лестничному пролету, который вел к стене со скважинами. Он провел факелом взад и вперед по прямой, осветив каждую скважину в той же последовательности, что и в первый раз. Раздался скрип, и нижняя часть стены начала подниматься.

Увидев это, приближавшиеся бурагангцы громко закричали, и вперед выскочили двое лучников. Они натянули тетивы, но оба упали, не успев пустить стрелу. Стрелки Измаила оказались проворнее.

При виде этого вся вражеская ватага, издав воинский клич, бросилась вперед. В следующий миг под градом стрел упали те, кто был в первых рядах нападавших, потом — те, кто шел сразу за ними, а шедшие сзади падали, спотыкаясь о тела убитых. Измаил первым нырнул под стену, за ним — Нэймали с мешком, в котором был Зумашмарта. За ней следовал матрос, несший младших богов, а по его пятам шел его товарищ, тащивший Кашмангаи. Оставшиеся последовали за ними, быстро подкатившись под поднимавшуюся стену.

Стена повернулась на 180 градусов, и Ашагримйу, последнего матроса, полезшего в щель под стеной, придавило краем ее опускавшейся части. Он закричал; двое мужчин схватили его за руки и потащили вперед. Но было уже поздно. Стена, неумолимо опускаясь, сломала ему хребет и продолжала вдавливать его в пол. Потом она остановилась, оставив — таки щель шириной в несколько дюймов.

Враги стали кромсать тело, стараясь разрезать его на две части, чтобы стена смогла повернуться до конца. После этого они могли бы снова открыть проход с помощью факелов.

Двое лучников Измаила выстрелили сквозь скважины, и хотя стрелы пошли немного вверх, они поразили двоих неприятелей. Вражеский стрелок по ту сторону стены лег на пол и послал стрелу в нижнюю щель. Один из людей Измаила упал — стрела попала ему в лодыжку, — и бог, которого он нес, гулко ударился о каменный пол.

Не успел раненый матрос встать, как ему в шею воткнулась пика, брошенная из-под стены, и он отдал концы.

Измаил крикнул своим людям, чтобы они отступали. Оставаться здесь означало понапрасну терять людей и время. Гвалт снаружи становился все громче. Было ясно, что теперь на ноги подняли не только служителей храма, но, насколько он понимал, и всех жителей города. Даже если преследователи не смогут снова повернуть стену, его отряд может оказаться отрезанным от своих, когда спустится к лодкам. Вряд ли бурагангцам понадобится много времени, чтобы понять, что незваные гости пробрались с нижней стороны уступа. И тогда они вышлют корабли и лодки, чтобы они обогнули уступ и перекрыли выход из шахты. К тому же они могут послать свои корабли за пределы города на поиски судна, высадившего десант, и сопровождавших его кораблей поддержки.