Миры Филипа Фармера. Том 11. Любовь зла. Конец времён. Растиньяк-дьявол - [121]

Высадившись на новой планете, земляне назвали увиденную ими новую землю Le Beau Pays — или Ле-Бопфей в современном произношении, что означало Прекрасная страна. Они были восхищены, очарованы неизведанной землей, представшей перед их глазами. После сожженной, взъерошенной войной Земли, оставленной ими, они словно попали в рай.

Земляне обнаружили, что на планете обитают две разновидности мыслящих существ и что эти существа живут между собой в мире и согласии и понятия не имеют ни о войнах, ни о бедности. А еще они с готовностью выразили согласие принять землян в свое общество.

При условии, конечно, что те станут с ним одним целым, или — по их выражению — оестествятся. Французов, прилетевших с Земли, поставили перед выбором. Им сказали:

— Вы можете жить с народом Прекрасной страны на наших условиях. В противном случае войны с нами не избежать, и тогда — либо воюйте с нами, либо улетайте и ищите себе какую-нибудь другую планету.

Французы стали совещаться. Половина из них решила остаться. Другая половина решила на время задержаться здесь, пока они не добудут уран и не приготовят нужные химикаты. Затем они собирались двинуться дальше.

Но ни один человек из этой второй половины так никогда и не вошел в транспортные ракеты, чтобы взлететь на них к шести ионным кораблям, вращавшимся вокруг Прекрасной страны. Никто из них не устоял перед философией естественности. Через каких-то несколько поколений любой, кто прилетел бы на эту планету впервые, без предварительной информации ни за что бы не догадался, что земляне здесь не коренные жители.

Среди обитателей планеты он обнаружил бы три биологических вида. Два из них — ссассароры и амфибиане — являлись теплокровными и откладывали яйца. Они напрямую происходили от рептилий, минуя фазу млекопитающих. Когда-то в их далеком и туманном прошлом (как и все счастливые народы, они не обзавелись собственной историей) они устроили свое общество, и с тех пор у них не было причин разочаровываться в нем.

В этом мире, в значительной степени сельском, все дышало согласием и покоем; в нем никому не приходилось надрываться, чтобы с трудом сводить концы с концами; неслыханные успехи в управлении силами живой природы обеспечивали всем обитателям этого мира долгую-долгую жизнь без болезней и социальных трений. Лучшей жизни и придумать было невозможно — во всяком случае с их точки зрения.

Формой правления считалась монархия, хотя реальной властью короли не обладали. Королями являлись представители иного биологического рода, нежели те, кем они правили. Ссассароры правили человеческим родом, и наоборот, причем у королей в помощниках были приемные братья и сестры из той расы, над которой они властвовали. Эти помощники назывались герцогами и герцогинями.»

Палата депутатов — L’Syawp t’Tapfuti[33] — состояла наполовину из людей, наполовину из ссассароров. Так называемые короли председательствовали в Палате по очереди с перерывами в сорок дней. Депутаты избирались сроком на десять лет теми, кто имел право голоса, причем их попытки как-то обмануть своих избирателей относительно их подлинных намерений были заранее обречены на провал. Имевшие право голоса обладали столь чувствительной Кожей, что она позволяла им распознать истинные чувства и достоинства избираемых.

Только в одном отличались бывшие земляне от своих соседей — в праве ношения оружия. Вначале ссассароры разрешили людям иметь при себе короткие рапиры, чтобы те чувствовали себя в безопасности среди чужаков.

Но со временем только москитерам короля — а еще членам официального подполья — разрешалось носить шпаги. Эти люди являлись прирожденными авантюристами, в чьей крови жила потребность в диких кутежах и в дерзком, вызывающем поведении, чтобы как-то выделиться из общества, проявив таким образом свою индивидуальность.

Как и похитители яиц, они нуждались в своей организации, где они могли бы выпустить свой антиобщественный пар.

Амфибиане с самого начала стояли несколько особняком от ссассароров, и, когда появились земляне, они не стали от этого более общительными. Тем не менее они были в прекрасных отношениях с ссассарорами — причем с давних пор — и, конечно же, разделяли с ними право подмены детей.

Данное право являлось еще одним социальным изобретением, претворенным в жизнь тысячелетия назад, чтобы сохранить взаимопонимание между всеми биологическими видами на этой планете. Это была довольно своеобразная социальная норма. Настолько своеобразная, что землянам пришлось попотеть, чтобы разобраться в ней, но еще труднее для них оказалось перенять ее. И все же стоило им признать Кожу, как они изменили свою позицию, забыли о своих догадках относительно ее происхождения и с энтузиазмом принялись извлекать пользу из права похищать детей (или яйца) другой расы и воспитывать их как своих собственных.

Обворуешь мою колыбель — обворую твою. Таков был их девиз, и он действовал.

Была образована гильдия похитителей яиц. Ее человеческий филиал гарантировал вам — разумеется, за плату — ссассарорского ребенка взамен украденного. Или же, если вы жили на берегу моря и кто-либо из амфибиан заползал к вам в детскую и забирал вашего ребенка — как правило, моложе двух лет согласно уставу, — член гильдии доставлял вам амфибианина, а то и ребенка от человеческого приемыша, воспитанного морским народом.