Миры Филипа Фармера. Том 08. Магический лабиринт - [100]

— А как же, — ухмыльнулся титантроп, показав огромные зубищи — Очень даже возможно. Взе равно что найти ледышку в козтре.

— Тогда нам придется захватить катер. Угнать его.

— Я так и думал. И почему это мы делаем зтолько неэтичных вещей, чтобы помочь этику?

Глава 40

В группе было одиннадцать человек. Пятерых из них завербовал сам этик-ренегат, Это были Ричард Фрэнсис Бёртон, Нурэддин эль-Музафир, Тай-Пен, Гильгамеш и Ах-К’ак. Так они, по крайней мере, утверждали. Но Бёртон мог быть уверен только в самом себе. В группе могли быть и агенты, и даже этики.

Джо Миллеру об Иксе рассказал Сэмюэль Клеменс. Алисе — Бёртон. Афра Бен не знала об этике до вчерашнего дня, но горела желанием участвовать в экспедиции. Ей рассказал о Незнакомце де Марбо, слышавший о нем от Клеменса. Поскольку эти двое когда-то были любовниками и опять стали ими, все остальные согласились взять с собой Афру.

Эли Паркер, сенека, тоже узнавший об Иксе от Клеменса, сначала собрался с ними, но передумал.

— Пусть черти возьмут башню, этиков и все прочее, — сказал он Бёртону. — Я останусь здесь и попробую поднять «Внаем». Он лежит на глубине каких-нибудь сорока футов. Подниму его, починю и уплыву вниз по Реке. Что толку гибнуть, пытаясь доказать то, что доказать нельзя? Этики не желают, чтобы мы совали нос в их дела. По-моему, все несчастья произошли как раз из-за нашего вмешательства. Пискатор мог что-то напортить в башне. А Подебрад говорил Сэму, что правобережную линию могли повредить люди, которых он оставил в Нова Бохемуйо. Его офицеры собирались подрыться под питающий камень и посмотреть, нельзя ли использовать его как постоянный источник энергии. Подебрад не велел им это делать и, когда улетал, взял с них слово. Но опасался, что они нарушили обещание и каким-то образом повредили цепь. Если так, вся та местность должна была взлететь на воздух и получиться такая дыра, что справа от Реки образовалось бы новое озеро. Нова Бохемуйо исчезла бы с лица земли. Там были залежи ископаемых — но, если правда то, что говорил Подебрад, теперь конец и рудникам, и новым богемам. Короче, мне неохота связываться с этиками. Я не трус, и все, кто меня знает, подтвердят это. Просто я считаю неправильным вмешиваться в то, в чем мы ничего не смыслим.

Кроме того, подумал Бёртон, тебе хочется стать капитаном парохода и зажить на широкую ногу.

— От местных большой помощи тебе не видать, — сказал он Паркеру, показывая на берег, откуда одни лодки отчаливали, а другие готовились к отплытию. — Через месяц тут почти никого не останется. Ла Виро отсылает всех вниз — поддержать веру Второго Шанса, внести поправки в учение и привести в Церковь новообращенных. События последних лет пошатнули веру многих.

— Угу. — Паркер скривил широкое бронзовое лицо в сардонической ухмылке. — Ла Виро и сам пошатнулся. Он, сдается мне, все время молится, стоя на коленях. Он теперь уже не так уверен в себе.

Бёртон не стал уговаривать индейца идти с ними и на прощание пожелал Паркеру удачи, хотя никакой удачи ему не будет. «Внаем не сдается» останется там, где лежит, пока течение не столкнет его с мели и он не уйдет на дно, на глубину трех тысяч футов.

Когда же и «Афиш не расклеивать» потонет или износится, настанет конец всей технике Мира Реки. Металлические инструменты и оружие со временем тоже износятся, и хорошо, если у жителей долины останутся каменные орудия. Вся планета вернется в деревянный век.

То, что рассказал Паркер о Подебраде, конечно, интересно. Виновна Нова Бохемуйо в разрыве линии или нет, Подебрад определенно был агентом или этиком. Лишь будучи одним из них мог он знать, где залегают металлы. Или что попытки подключиться к линии чреваты катастрофой.

Но Подебрад, или как там его звали по-настоящему, умер.

Кто знает, может он-то и был Иксом?

Услышав позади знакомый голос, Бёртон обернулся. Его догнал Герман Геринг, сильно похудевший, хотя и прежде был худ, с мрачным выражением на широком лице и с темными кругами под глазами.

— Синьоро Бёртон!

— Хотите сопровождать меня? Но почему?

— По той же причине, которая движет вами. Мне необходимо знать, почему у нас все разладил ось.’Я всегда хотел это знать, но мне казалось, что гораздо важнее поднять этический уровень наших ка. А теперь… не знаю. Нет, знаю! Кроме веры, мы должны обладать и знанием. То есть… только вера может поддержать нас, если мы чего-то не знаем. Но теперь… быть может, мы сумеем узнать?

— А что думает об этом Ла Виро?

— Мы с ним поссорились — не думал я, что такое возможно. Он настаивает, чтобы я отплыл вниз по Реке. Сам он намерен доплыть до устья, хотя бы на это ушло триста лет, и все это время проповедовать. Хочет восстановить пошатнувшуюся веру…

— Почему он думает, что ее необходимо восстанавливать?

— Ему известно, что происходит за сто тысяч миль ниже нас. А что происходит там, то, вероятно, происходит повсюду. И разве вы сами не замечали по пути сюда, сколько в людях сомнений, сколькие отошли от Церкви?

— Замечал, но не слишком об этом задумывался. Этого, в сущности, следовало ожидать.

— Да. Даже некоторые вироландцы усомнились, а ведь у них есть Ла Виро, способный поддержать их. И я верю, что лучший выход — это добраться до башни и выяснить, что же там случилось. Тогда всем станет ясно, что Церковь права; ни у кого больше не останется сомнений, и все как один примкнут к ней.