Судя по тому, что Кикахе доводилось слышать, вся Пещерная планета представляла собой колоссальный компьютер. Но Зазель сотворил также фауну и флору, отчасти для того, чтобы украсить свои громадные пещеры, отчасти для забавы. Правда, это не спасло его от хандры, и он покончил жизнь самоубийством.
Где же глава этого мира, единственное разумное существо, одинокий король, искусственное создание, которому Зазель оставил в наследство свою заброшенную вселенную?
Кикаха крикнул несколько раз, чтобы предупредить о своем появлении Дингстета, если тот окажется в пределах слышимости. Ответило ему только эхо. Пожав плечами, Кикаха зашагал вперед. Когда он оглянулся, вход в пещеру уже поглотили сумерки. Через час перед Кикахой оказалась стена с шестью туннелями. Он выбрал самый левый. А еще тридцать пять минут спустя вышел в другую пещеру — и вновь увидел знакомую картину: кости, перемешанные с остатками растений, и тишина.
Но полоска символов по-прежнему двигалась вдоль стены, исчезая во тьме. Компьютер был еще жив. Вернее, он еще работал.
Ни экранов, ни контрольных панелей здесь не было. Очевидно, решил Кикаха, компьютер управляется голосом. Но как нужно задавать ему вопросы? Странные символы мало чем могли помочь. Возможно, Зазель изобрел для управления компьютером свой собственный язык. Если так, то выполнить задание не будет никакой возможности. И вообще, не хватало только заплутать в этом Богом забытом месте — ведь запасы еды у него ограниченны, их хватит всего на двенадцать дней. И то если питаться очень экономно.
«Если я найду Дингстета, — подумал Кикаха, — или он найдет меня, все будет замечательно. В том случае, конечно, если Дингстет согласится помочь».
Но Дингстет никому уже помочь не мог, в том числе и себе самому. Кикаха обнаружил его останки в резном каменном кресле и на полу возле кресла. Кости явно принадлежали Дингстету, больше некому. Скелет выглядел гуманоидным, у него было две ноги, но он слишком сильно отличался в деталях. Между костями виднелись пластмассовые органы с проводками. И череп, упавший на колени, определенно не был человеческим.
«Повезло мне, что я так быстро на него наткнулся, — подумал Кикаха. — В конце концов, когда я собирался сюда, то рассчитывал найти Дингстета. Я мог бы долго блуждать по этому лабиринту, протянувшемуся на тысячи миль. Но я добрался до места, которое искал, почти сразу».
Правда, назвать это везением можно было лишь отчасти. Ведь единственное существо, способное рассказать Кикахе, где находится информация о машине творения-разрушения, рассказать уже ничего не могло и никогда не сможет.
Кикаха не нашел никаких признаков насильственной смерти ни на черепе, ни на скелете. Возможно, Дингстету просто наскучило его бессмысленное и бесцельное существование, и он решил выпить яду. Или же Зазель сконструировал своего слугу таким образом, чтобы тот скончался в определенный срок. В общем, какой бы смертью ни умер Дингстет, он оставил планету без присмотра, и она пришла в упадок.
— Ну не знаю я, что делать! — крикнул в сердцах Кикаха.
Объятый разочарованием и злостью, он схватил череп и швырнул его куда подальше. Пользы это не принесло, зато злость немного поутихла. Крик его подхватило громкое эхо, точно умирающий мир непременно желал оставить последнее слово за собой.
К несчастью, смерть Дингстета вовсе не означала, что данные о машине творения-разрушения стали абсолютно недоступны. Если Рыжий Орк доберется сюда, он, возможно, сумеет их раздобыть. В конце концов, он ученый и достаточно умный, чтобы сообразить, как наладить общение с компьютером. Нужно было сматываться отсюда до прибытия тоана.
Кикаха треснул, правда не очень сильно, кулаком по спинке каменного кресла и выкрикнул:
— Врешь! Я еще не сдался!
Символы на стене могли двигаться по кругу, но могли вести и к центру управления. Кикаха решил углубиться в пещерно-туннельный комплекс. Пройдя чуть меньше мили, он остановился. Светящиеся шишки и лишайник стали здесь коричневатыми. Половина шишек свалилась с потолка на пол, а другая половина грозила вот-вот последовать за первой. Если гниение распространится дальше, все туннели и пещеры окажутся в кромешной тьме, а выработка растениями кислорода прекратится.
Не привыкший легко отказываться от своих намерений, Кикаха шагал вперед, помечая, стены крестами через каждую сотню футов. Приметы упадка становились все более очевидными. Но свежей воды тем не менее было в избытке. Хотя нет. Через десять минут ручей начал иссякать, а еще через пять в канаве, прорытой посреди коридора, воды осталось на донышке. Да и та при такой жаре должна была вскоре испариться.
Светящихся шишек осталось так мало, что туннель был виден Кикахе в пределах пяти футов. Он снова остановился. Какой смысл идти дальше? Планета скоро умрет, тут уж ничего не попишешь. И если строчки символов по-прежнему ползут по стенам, это свидетельствует лишь о том, что громадный компьютер еще не загнулся окончательно. Возможно, он будет работать до тех пор, пока не иссякнут запасы энергии, и его агония продлится несколько тысячелетий.
