Миры Филипа Фармера. Том 04. Больше чем огонь. Мир одного дня - [150]

В десять минут второго, во время создания третьего эпизода, нога главного героя вдруг резко укоротилась. Техники попытались найти причину неисправности в голопроекторе, но не смогли, поскольку диагностическая система тоже отказала.

— О’кей, — сказал Репп. — Так и так до ленча всего двадцать минут. Сделаем перерыв сейчас. Возможно, к нашему возвращению технику наладят.

Перекусив сандвичами в буфете, Репп не спеша шел по широкому коридору первого этажа. Его костюм горел всеми красками на солнце, льющемся в высокие, до потолка, окна, и каблуки громко цокали по полу. Многие его узнавали, некоторые просили автограф. Репп говорил им в микрофоны свое имя и личный номер, заверял, что рад был с ними познакомиться, и шел дальше. Потом произошел неловкий, но не совсем неприятный инцидент. Красивая молодая женщина стала умолять его о свидании у нее или у него дома, где бы он мог делать с ней все что угодно. Он вежливо отказал, но, когда она упала на колени и обхватила его ноги, ему пришлось подозвать двух органиков, чтобы они ее оттащили.

— Жаловаться не стану, — сказал он им. — Позаботьтесь только, чтобы она не возобновляла этот свой путь пилигрима.

— Я люблю тебя, Вайатт! — завопила женщина ему вслед. — Оседлай меня, как пони! Раскали меня, как кольт!

— Господи Иисусе! — пробормотал красный, но ухмыляющийся Репп, входя в лифт.

Они с женой договорились соблюдать воздержание на время ее чилийской экспедиции, и он с тех пор ни разу не спал с женщиной. При этом у него хватало честности признаться себе, что он хранит целомудрие не из моральных побуждений и не потому, что не желает никого, кроме своей жены. Просто ему надо было передохнуть от секса, подзарядить свои батареи. Хотя у него была жена на каждый день, кроме воскресенья, а в четверг и не одна, и такое разнообразие должно было бы стимулировать его, вроде как петушка в курятнике, он не всегда оказывался на высоте. Его железы и его сознание работали в разных системах.

Почувствовав себя хорошо оттого, что его хотят, а он не хочет, Репп занял место за столом в своем кабинете. На полосках были сообщения для него, в первую очередь от жены, Джейн-Джон. Вид у нее был счастливый, потому что в следующую пятницу она собиралась домой. Завтра, в субботу, ее в окаменелом виде погрузят в самолет и в тот же день доставят к месту назначения. Из аэропорта ее отправят дирижаблем в здание Тринадцати Принципов, и Репп встретит ее там в пятницу, в час ночи. А если не сможет, она возьмет такси.

Джейн-Джон Уилфорд Денпасат была красивой темнокожей женщиной с депигментированными светлыми волосами и голубыми глазами.

— Я люблю свою работу, Вайатт, но это будет долгая волынка, потому что нас каждый день возят с раскопок за двести миль на ближайшую станцию каменирования. И я ужасно по тебе соскучилась. До скорого свидания, задавака. Прямо дождаться не могу.

Это она только так говорит, ждать ей будет нетрудно. Бесчувственное тело не страдает от нетерпения или нервозности. А он, хотя и не окаменеет до следующей пятницы, будет кем-то другим и даже не вспомнит о ней. У Новой Эры много недостатков, но и достоинств немало. Мера за меру, баш на баш, даешь и берешь, что-то теряешь и что-то находишь.

Шахматных ходов на полосках не было с самого вторника, но Репп все же испытал разочарование, не найдя его и сегодня. Он подумал о Янкеве Гриле — Джимми Крикете — и ему стало очень жаль, что их партия прервалась. Где-то Гриль теперь? Все так же играет на Вашингтон-сквер? Сидит в тюрьме? Каменирован и ждет суда? Или уже приговорен и каменирован перманентно?

Остальные сообщения были деловыми, и среди них выделялось напоминание о том, что вечером он участвует в «ИЛЛ-Шоу». Ему следует явиться в студию в 7.30, а ровно в восемь передача выйдет в эфир.

Никто из иммеров не пытался связаться с ним через полоску или лично. Ну и хорошо.

Глава 21

В конце рабочего дня Репп поехал на такси домой. Позанимавшись на тренажерах, он принял душ и съел легкий ужин. Он был у здания Тринадцати Принципов ровно в 7.25 и вошел в студию в 7.30. Там им занялся секретарь ведущего «ИЛЛ-Шоу», раса Ирвинга Ленина Линдквиста. За кофе Репп прочел полоску со списком приглашенных, перечнем тем и кое-какими остроумными репликами, которые он мог бы сделать во время передачи.

В 8.40 Репп покинул студию. Он остался доволен передачей, хотя некоторые замечания Линдквиста задели его за живое. Это хорошая реклама — показаться в «ИЛЛ-Шоу», которое ведет этот самый «серый брат ордена Разума». Линдквист избегал всего показного и яркого, предпочитая серьезный, интеллектуальный подход. Отказавшись от ослепительных декораций и цветистого костюма, он оформил свою студию под келью средневекового монаха. Сам он, в серой рясе, сидел за столом на подиуме, примерно на фут выше стульев своих гостей. Создавалось впечатление, будто это главный инквизитор Испании судит еретиков. Репп не растерялся под градом ехидных вопросов и комментариев, которыми забрасывал его Линдквист, и вызвал смех в студии, спросив, когда же дойдет очередь до дыбы и железной девы. Аудитория «ИЛЛ-Шоу» состояла в основном из высокообразованных людей или из тех, кто мнил себя таковыми, поэтому Репп мог поручиться, что его поймут. Это была одна из причин, по которой Репп соглашался подвергнуться подковыркам и оскорблениям. Вторая причина заключалась в том, что он надеялся отплатить ведущему той же монетой и даже с лихвой. Кроме того, было известно, что, как бы Линдквист ни издевался над своими гостями, приглашает он только тех, кого считает с грехом пополам дотягивающими до собственного интеллектуального уровня.