— Да, — согласился Тощий, видимо, не уловив сарказма. Он провел вдоль руки Сник селектором вены и остановился там, где загорелся оранжевый огонек. Медленно поводил прибором взад-вперед, чтобы определить, где огонек горит ярче всего, и прижал наконечник селектора к коже. На руке осталась круглая оранжевая метка. Тощий протер кожу спиртом — метка при это не исчезла, — взял шприц и ввел в вену три кубика темно-красной жидкости. Веки Сник дрогнули.
Тощий приступил к допросу по всем правилам Органического Департамента. По мнению Дунского, Тощий сам был органик. Вопросы он ставил в соответствии с законом, но во всем остальном процедура не имела ничего общего с узаконенной. Здесь не было ни судей, ни врача, ни защитника, ни съемочной группы, ни государственного обвинителя, ни банкира данных, чтобы засвидетельствовать, что допрашиваемая действительно является лицом, известным государству под именем Пантея Пао Сник.
Тощий, должно быть, использовал ее звезду, чтобы получить все данные на нее, но кое-что выяснить не сумел, иначе не было бы нужды ее допрашивать.
Одним из невыясненных пунктов было ее задание.
Тощий перешел сразу к сути дела и стал выведывать, в чем оно заключается. Этого нельзя было достичь, задав Сник прямой вопрос и предоставив ей говорить. Наркотик не мог пробить плотину столь радикально. То, что знала Сник, приходилось вытягивать из нее мало-помалу, путем терпеливых расспросов. Зато ответы выскакивали легко и быстро, точно гайки из отлаженного станка.
Закончив, Тощий сел на стул рядом со Сник. Пот струился у него со лба — можно было подумать, что в комнате испортился кондиционер.
— Хорошо, что Сник искала не нас, — сказал он, — но она могла бы наткнуться на нас случайно. Да и наткнулась, собственно, только мы, к счастью, захватили ее раньше, чем она успела уведомить органиков.
Главная миссия Сник состояла в том, чтобы найти и арестовать женщину-дневальную по имени Морнинг Роз Даблдэй. Она была ученым и занимала высокий пост в воскресном Департаменте Генетики. Ее заподозрили в принадлежности к тайной организации, имеющей целью свержение правительства, хотя до сих пор и не совершавшей насильственных действий. Когда воскресные органики собрались ее арестовать, она ушла в подполье. Кто-то предупредил ее — возможно, даже один из органиков.
Даблдэй была такой важной персоной, что Сник для ее поимки выдали темпоральную визу. В понедельнике Сник рассказали о Гриле и попросили поискать заодно и его. В среде Сник сказали, что на свободе находится еще один опасный преступник, доктор Чен Кастор. Не будет ли она так любезна, разыскивая Даблдэй, сообщить органикам и о нем, если что-то услышит?
Правительствам всех дней было желательно, чтобы истинная миссия Сник оставалась по возможности секретной. Поэтому Сник, говоря с Тинглом, сделала вид, что ищет наиболее безобидного из преступников, Гриля. Ей следовало знать, что это не очень правдоподобно. Тингл не мог не удивиться тому, что воскресный органик ищет понедельничного дневального. Но она не была обязана отвечать на вопросы гражданского лица, а то, что Тингл думает, ее, видимо, не волновало.
Увидев Кастора на Вашингтон-сквер, Сник последовала за ним. Ей бы позвать на помощь органиков и арестовать его, но ей непонятно почему взбрело в голову, что Кастор может принадлежать к той же организации, что и Даблдэй. В отличие от своего начальства, Сник полагала, что эта организация охватывает все дни недели. Немедленный арест Кастора уничтожил бы все шансы на то, что он приведет ее к другим революционерам.
Кастор, конечно, сообщил бы на допросе все, что знал об иммерах. Но его товарищи, получив известие об этом, могли бы покончить с собой или стать дневальными, как не принадлежащая к иммерам Даблдэй. Со временем их бы выследили, но к этому сроку они, возможно, набрались бы решимости принять яд, который носили на себе. Или сделать то, что уже делали некоторые подпольщики и что следовало бы сделать Даблдэй — произнести кодовую фразу и тем взорвать мини-бомбу, вживленную в тело.
— Трусиха она, вот что! — сказала блондинка.
— Кто? — спросил Тощий.
— Даблдэй, конечно. Она должна была покончить с собой!
— Как и мы в случае чего, — сказал Дунский.
— Надеюсь, никто из нас не окажется таким, как Даблдэй!
— А я надеюсь, что нам не придется проверять это на деле, — сказала брюнетка.
Дунский не знал, хватило бы у него духу или нет. Джефф Кэрд сделал бы это. Возможно, и Тингл тоже. А вот Дунский? Или завтрашний Вайатт Репп? Этот, возможно, нашел бы извращенное наслаждение или, скажем, удовлетворение в том, чтобы умереть как герой. Ну а другие? Кто их знает. Они сейчас были слишком далеки от него — эктоплазма, а не живые люди.
— Нам известно, — сказал Тощий, — что Сник допрашивала тебя, то есть Тингла, потому, что хотела привлечь к работе банкиров данных, живущих в среде. Ты не единственный банкир, с которым она говорила. Однако она скрытничала и не сказала тебе, в чем состоит ее миссия, желая сначала тебя проверить. По ее мнению, ты вполне мог быть членом революционной организации. Она не вернулась к тебе, поскольку думала, что идет по горячему следу за Даблдэй. Как выяснилось, след был чересчур уж горячим.
