Миртаит из Трапезунда - [78]

Взобравшись на холм, на который указал Агапиту Демир, в низине я в самом деле увидел поместье. Скорее, это было даже не поместье, а небольшая ферма с каменным домом, окруженным несколькими подсобными помещениями, крохотным садом и виноградником. На поле, что также прилегало к территории фермы, неспешно работали мотыгами полдюжины обритых налысо рабов в грязных, местами разорванных в клочья балахонах.

– Я желаю видеть хозяина поместья, – важно заявил Агапит, когда мы с ним подъехали к мужчине с кнутом, что начальственно взирал на несчастных рабов.

Я сомневался, что именно этот мужчина в засаленной тунике окажется хозяином поместья. Вероятнее всего, он был лишь слугой, что приглядывал на ферме за ленивыми рабами. Мгновенно оценив внешний вид Агапита и его богатые доспехи, мужчина с кнутом поклонился, а его лицо приобрело подобострастный вид.

– Почтенный господин, моего хозяина ты найдешь в доме, – ответил слуга и указал нам с Агапитом на двухэтажный каменный дом за своей спиной.

– Понятно, – кивнул Агапит и, грубо толкнув меня локтем, скомандовал: – Что расселся, слезай!

Я отцепился от спины Агапита, к которому пристал, словно надоедливый репей, и, думается, намного превысил щедро определенный мне сыном великого логофета предел его интимности. Спешившись, я попытался размять свои ноги. Все, что было у меня ниже пояса, безбожно ныло. Агапит же, быстро соскочив с лошади, продолжил расспрашивать слугу.

– Как имя твоего господина?

– Моего хозяина зовут Трифон, – вновь поклонился тот Агапиту.

– Он грек?

– Да, – как будто с небольшой заминкой ответил слуга.

– Разводит ли твой хозяин лошадей?

– У господина есть несколько голов в стойле, – неопределенно ответствовал мужчина с кнутом.

– Позаботься о моем коне, пока я буду говорить с твоим господином, – распорядился Агапит и сунул кожаные поводья слуге, который растерялся, будто бы не зная, как следует обращаться с лошадьми.

Не мешкая более ни минуты, Агапит и я следом за ним направились к каменному дому с плоской крышей, сделанной из серых продолговатых плиток. Мы пересекли двор, окруженный с двух сторон подсобными постройками, в самом центре которого располагался изрядно заржавевший давильный прибор для винограда и несколько разбросанных в полном беспорядке глиняных кувшинов. Было очевидно, что хозяин фермы занимался винным промыслом, однако дела у него шли не самым лучшим образом.

Из дверей дома вышел немолодой господин с круглым лицом и еще более круглым животом, который был до того странной формы, что казалось, будто мужчине под тунику засунули большой арбуз, а потом отчего-то забыли его оттуда достать. Хозяин мгновенно оценил представительный вид Агапита и дружелюбно, но при этом несколько лукаво, заулыбался.

– Приветствую тебя, многоуважаемый господин! Меня зовут Трифон, и я хозяин этого имения, – представился мужчина. – Чем я обязан твоему визиту?

– Меня зовут Алексей Калистрат, – вновь использовал Агапит свое маскировочное имя. – Я направляюсь по делам в Керасунт, но вот незадача, лошадь моего слуги охромела, и теперь нам нужна новая. Не разводишь ли ты, добрый помещик, лошадей?

– Что ты господин, у меня самого в конюшне лишь пара дохлых кляч, – ответил хозяин фермы и испытующе посмотрел на Агапита, ожидая, что тот скажет в ответ.

– Я готов дать тебе хорошую цену, – произнес Агапит волшебные слова.

Фермер изменился в лице и даже просиял, ожидая от Агапита именно таких слов. Я же удивился, чем сын Никиты Схолария собирался заплатить за лошадей, хотя и не исключал, что у него под доспехами вполне могло быть запрятано не только секретное сонное снадобье, но и куча серебряных монет.

– Есть у меня один добрый конь как раз для такого важного и щедрого господина, как ты, – хитро заговорил Трифон. – На ярмарке прошлой весной я отдал за него целый талант серебра.

– Нам нужны две добротные лошади, – пояснил Агапит.

– Две?

– Именно две, и цену за них я дам тебе хорошую.

Втроем мы пошли на конюшню, которая находилась на первом этаже хозяйского каменного дома вместе с амбаром и другими подсобными помещениями. Как выяснилось, Трифон был владельцем четырех лошадей, но все они показались мне какими-то слишком костлявыми и низкорослыми. Тот замечательный конь, за которого хозяин год назад якобы отдал талант серебра, оказался вполне заурядным и плохо ухоженным. Его светло-коричневая шерсть местами нещадно скаталась, а волосы из гривы и хвоста торчали в разные стороны неряшливыми соломенными паклями. Цена ему была от силы с десяток серебряных монет, и вряд ли фермер Трифон, даже год назад, мог отдать за него столько чистого серебра.

Агапит мельком взглянул на лошадей и поморщился. Впечатление они производили не самое благоприятное. Однако привередничать нам не приходилось. Мы согласились на замечательного коня Трифона и миниатюрную кобылу, которая по сравнению с остальными выглядела не столь изможденной и была в состоянии везти на себе легкого всадника.

Сын Никиты Схолария снял со своей шеи цепь толщиной в мой указательный палец, которая каким-то мудреным способом была сплетена на одну половину из золота, а на другую – из серебра. На наших с Трифоном глазах Агапит своим мечом разрубил цепь ровно на две части. Одну половину он протянул хозяину фермы в качестве платы за лошадей, а вторую припрятал у себя в кожаном поясе. Даже в разрубленном виде металл во много раз превышал настоящую цену двух кляч, и глаза Трифона сначала округлились от удивления и неожиданности, а потом алчно заблестели. Хозяин фермы поклонился красавцу-греку и, раскрасневшись от радости и восторга, принял щедрую плату.