Миртаит из Трапезунда - [76]

– Самое время уходить, – сухо отозвался Агапит и с опаской добавил: – Не высовывайся. Мы пойдем другим путем.

Я посмотрел на Агапита. В его руках лежал тонкий клинок, очень похожий на мой нож из дамасской стали. Легким взмахом руки он бесшумно распорол полотнище шатра в том месте, откуда мы могли напрямую отправиться в лес, минуя нашу спящую охрану.

– Следуй за мной и не шуми, – дал мне сын Никиты Схолария последние указания перед тем, как скрыться в прорези шатра.

Я последовал за Агапитом и осторожно вылез наружу через проделанное сыном Никиты Схолария отверстие.

Солнце еще не встало, и лесная поляна освещалась скудным светом к рассвету едва горевших туркоманских костров. Строение шатра удачно скрывало нас от центра поляны и немногих людей Авшара, что продолжали бодрствовать.

Используя тень, что отбрасывал шатер на землю, мы с Агапитом быстро пересекли небольшое пространство, отделявшее наше временное пристанище от лесной чащи, и засели в ближайших, каких-то ужасно колючих кустах.

– Что теперь? – прошептал я Агапиту.

– Молчи и иди за мной, – недовольно рявкнул на меня тот. – Постарайся не шуметь и обойтись без своих глупых вопросов.

Я замолчал и двинулся за Агапитом, который почти бесшумно лавировал между темных очертаний кустов и деревьев. Сын Никиты Схолария как будто видел в темноте и всю свою жизнь только и занимался тем, что в потемках бегал по этим самым лесам.

От меня шуму было намного больше, поэтому Агапит даже несколько раз сердито шикнул на меня. Я старался, но ничего не мог поделать, ведь передвигаться нам приходилось почти в полной темноте. Зачастую я точно не видел, куда наступал, поэтому то и дело мои ноги опускались на сухие ветки и палки, отчего раздавался характерный треск.

Неожиданно послышался голос, говоривший на тюркском языке:

– Стой! Кто идет?

– Свои, – отозвался я на том же языке и только после этого подумал, стоило ли мне вообще отвечать.

– Кто это? Ты, Таймураз? – спросил у меня голос из сумрака.

– Я пришел тебя сменить, – продолжил импровизировать я.

– Так рано? – с этим вопросом из-за толстого ствола дерева вышла тень, которая превратилась в коренастого мужчину, а затем прозвучал все тот же голос: – Ты не Таймураз! Парни, бей их!

Агапит проворно подскочил к тюрку и с размаху полоснул его своим мечом по горлу. Послышалось прерывистое хлюпанье, и голос, говоривший со мной, затих. За нашими спинами возникли две тени, которые оказались двумя невысокими мужчинами. Они набросились на нас. И в то время как Агапит, выскочив вперед, успел скрестить свой клинок с одним из нападавших, я лишь неумело доставал из ножен свой короткий меч, которым мне ни разу в жизни не приходилось пользоваться.

Второй тюрок стремительно налетел на меня и одним сильным ударом выбил оружие из моих рук. Я отступил на один шаг назад и, ненароком споткнувшись о какую-то корягу, больно упал на спину. Мужчина навис надо мной, занеся изогнутый полумесяцем меч. Все, что я успел сделать, сгруппироваться и откатиться в сторону. Мой противник рубанул мечом, но попал в пустоту. Я же, улучив подходящий момент, со всей силы лягнул туркомана обеими ногами. Тот, не устояв от неожиданного удара, грузно завалился набок.

Внезапно лезвие меча откуда-то сверху пронзило грудь туркоманского воина. Мужчина ахнул, почти сразу испустив дух. Передо мной стоял Агапит, который успел разделаться со вторым тюрком и теперь спас мою шкуру, прикончив третьего дозорного из ночного караула Авшара.

– Ну и толку от тебя, только языком чесать можешь, – изрядно запыхавшись, бросил мне сын Никиты Схолария. – Ты хоть не ранен? Идти можешь?

– Могу, – подтвердил я и тут же поднялся на ноги.

Мы с Агапитом двинулись дальше по лесу. Я невольно подумал о том, что сын Никиты Схолария был не только манерным, капризным, высокомерным и изнеженным господином, которого я впервые встретил в Цитадели и он мне решительно не понравился, но и отличным воином, несколько мгновений назад спасшим мне жизнь.

– Спасибо тебе, господин, за спасение, – решил я поблагодарить Агапита, хотя и ожидал, что в ответ от него услышу очередную порцию колкостей, которые мне, однако, показались малой платой за собственную жизнь.

– Что поделаешь, если тебя навязали на мою голову, – без явного гнева проговорил Агапит. – Надо было сказать, что ты совсем не умеешь обращаться с оружием.

– Совсем не умею, – понуро признался я.

– Если останемся живы и выберемся из этой передряги, то тебе придется научиться, Филат, по-другому никак.

– Да, господин, я научусь, – пообещал я, поняв, что на данный момент это уже не моя мальчишеская блажь, а настоящая жизненная необходимость.

Светало, а мы с Агапитом только выбрались из лесной чащи. Перед нами предстала река, перебраться через которую сын великого логофета явно намеревался при помощи старого, наполовину развалившегося моста. У меня не оставалось сомнений в том, что Агапит намеренно направлялся к этому самому мосту, а значит, неплохо знал места, в которых мы оказались.

Благополучно миновав реку, я увидел холм. Тот самый, за которым мы должны были встретиться с Демиром. Я верил, что моему другу удалось выбраться из лагеря Авшара живым и привести нам обещанных друнгарием Леонидом лошадей.