Мировая война Z - [33]

Теперь он и лились рекой, поток тел, шаркающих, стонущих переступающих через своих изувеченных собратьев… они накатывали медленной неотвратимо, как волна в замедленной съемке.

Следующая зона уничтожения была предназначена для стрельбы прямой наводкой из тяжелых орудий, танковых стодвадцатимиллиметровок и «Брэдли» с их скорострельными пушками. Ожили «хаммеры». Минометы, ракеты и «Марк-19», которые как пулеметы, только стреляют гранатами. «Команчи» с «хеллфайерами» и «гидрами» визжали, казалось, в паре дюймов над нашими головами.

Это была настоящая мясорубка, облако из кусочков плоти клубилось над ордой мертвецов, как опилки. Такое не переживет никто, думал я, и вначале казалось, что я прав… пока огонь не стал утихать.

— Утихать?

— Слабеть, чахнуть…

(На секунду замолкает, потом в его глазах снова вспыхивает ярость).

— Никто об этом не думал, никто! Только не вешайте мне лапшу об урезанном бюджете и проблемах с поставками! Единственное, с чем были проблемы, так это со здравым, черт его возьми, смыслом! Ни один из выпускников Вест-Пойнта и военных колледжей, ни один мешок с дерьмом, увешанный медалями и четырьмя звездочками не сказал: «Эй, у нас полно классного оружия, а хватит ли чем стрелять?!» Никто не подумал, сколько артиллерийских снарядов потребуется для операции, сколько ракет для систем залпового огня, сколько крупной картечи… в танки загружали эту картечь… по сути, гигантская дробь. Они стреляли такими Маленькими вольфрамовыми шариками… по сотне шариков на каждого зомби, но, дьявол, приятель, это хотя бы что-то! В каждом «Абрамсе» было всего три, три таких снаряда! Три из сорока! Остальное — стандартные противотанковые кумулятивные или подкалиберные! Знаете, что сделает «серебряная пуля», пробивающий броню дротик из обеднённого урана, с толпой восставших трупов? Ничего! Знаете, каково это — видеть, как шестидесятитонный танк стреляет по толпе с абсолютно никаким результатом?! А что стреловидные пули? Мы сейчас только о них и слышим, стреловидные пули маленькие стальные пики, которые моментально превращают любое оружие в пулемет. Мы говорим так, словно это новое изобретение, но они использовались еще в Корее. Их можно применять для «Марк-19». Только представьте, один «девятнадцатый» выдает триста пятьдесят выстрелов в минуту, и в каждом выстреле примерно сотня[28] стрел! Возможно, мы бы и не остановили поток… но… черт!

Огонь стихал, Зак все шел… и страх… Он чувствовался везде, в приказах командиров, в действиях людей вокруг… Такой тоненький голосок в голове, который верещал: «О черт, о черт».

Мы были последней линией обороны. Нам полагалось снимать редких счастливчиков, которых минует гигантская затрещина тяжелой артиллерии. Думали, что стрелять будет один из трех, поражать цель — один из десяти.

Они шли тысячами, переваливаясь через перила шоссе, вниз по боковым улочкам, вокруг домов, сквозь них… их было так много, они стонали так громко, что звук эхом отдавался в наших шлемах.

Снять оружие с предохранителя, найти цель… прозвучал приказ «огонь»… у меня был легкий пулемет, из него надо стрелять короткими, выдержанными очередями, за время которых успеваешь сказать: «Сдохни, сукин сын, сдохни». Первая очередь пошла слишком низко. Я попал одному прямо в грудь, видел, как он отлетел назад, ударился об асфальт, а потом встал как ни в чем не бывало. Приятель… когда они встают…

(Сигарета сгорела вместе с фильтром и обожгла Тоду пальцы. Он роняет ее и машинально растаптывает).

— Я изо всех сил старался контролировать прицел и сфинктер. «Целься в голову, — повторял я себе. — Соберись и целься в голову». А пулемет продолжал тараторить: «Сдохни, сукин сын, сдохни».

Мы могли остановить их, мы должны были… один парень с винтовкой и чего еще надо, верно? Профессиональные солдаты, обученные стрелки… как мертвяки могли прорваться? Об этом до сих пор спрашивают, критики и доморощенные Паттоны, которых там не было. Думаете, это так просто? Думаете, после того, как вас всю вашу военную карьеру учат целиться по центру, вы вдруг станете экспертом по выстрелам в голову? Думаете, в тех смирительных рубашках и удушающем шлеме легко перезаряжать оружие? Думаете, увидев, как облажались чудеса современной военной техники, пережив три месяца Великой Паники и насмотревшись, как все кругом заживо пожираются врагами, которых не должно быть в природе, думаете, кто-то сохранит ясную, черт бы ее побрал, голову и твердый палец на курке?

(Он тыкает в меня этим самым пальцем).

— А нам удавалось! Нам все равно удавалось делать свою работу и заставлять Зака платить за каждый гребаный дюйм! Возможно, если бы у нас было больше людей, боеприпасов, если бы нам позволили просто заняться своим делом…

(Убирает палец и снова сжимает кулаки).

— «Лэнд Уорриор», высокотехнологичный, дорогостоящий, многопрофильный, сете-, черт бы его побрал, центрированный «Лэнд Уорриор»… Нам и так не нравилось то, что мы видели перед носом, а датчики еще и показывали, насколько огромна орда мертвяков в действительности. Мы видели тысячи, но за ними шли миллионы! Ведь мы взяли на себя основную часть зараженных Нью-Йорка! Это была лишь голова длиннющей мертвой змеи, хвост которой извивался на гребаной Таймс-сквер! Нам не хотелось этого видеть. Мне не хотелось этого знать! Внутренний голос больше не пищал «о черт, О ЧЕРТ!». И вдруг он заорал уже не в моей голове. Он переселился в наушники. Каждый раз, когда какой-нибудь придурок не мог удержать язык за зубами, «Лэнд Уорриор» заботился, чтобы его услышали остальные. «Их слишком много!» «Надо выбираться отсюда к чертям!»