Мировая война Z - [16]

Правда в том, что ни Центральное разведывательное управление, ни какая-нибудь другая официальная или неофициальная американская разведслужба никогда не была чем-то вроде всевидящих, всезнающих иллюминатов. Во-первых, нам бы не хватало финансирования. Даже когда дают карт-бланш во время холодной войны, физически невозможно иметь глаза и уши в любом подвале, пещере, закоулке, борделе, бункере, кабинете, доме, машине и рисовом поле по всей планете. Не поймите меня неправильно: я не говорю, что мы ни на что не годны, кое-что из приписываемого нам действительно является делом именно наших рук. Но если вспомнить все безумные шпионские истории, начиная с Перл-Харбора[18] и до Великой Паники, вырисовывается образ организации, превосходящей по могуществу не только Соединенные Штаты, но и объединенные усилия всей человеческой расы.

Мы не какая-нибудь теневая высшая власть с древними тайнами и таинственными технологиями. У нас есть реальные ограничения и очень немного ценных активов, так зачем же нам их разбазаривать, гоняясь за каждой потенциальной угрозой? Тут мы уже затрагиваем второй миф о настоящих заботах разведки. Нельзя разбрасываться, рыская по всему свету в надежде наткнуться на новые возможные опасности. Вместо этого нам всегда приходилось выделять те, что уже очевидны, и концентрироваться именно на них. Если «красный» из России, живущий по соседству, пытается поджечь ваш дом, вы не будете беспокоиться об арабе, орудующем в квартале от вас. Если вдруг на ваш задний двор пробрался араб, вы не вспомните о КНР, а если однажды китайские коммунисты явятся к вам с парадного входа с уведомлением об эвикции в одной руке и «коктейлем Молотова» в другой, вам и в голову не придет проверять, не стоит ли у них за спиной живой труп.

— Но разве эпидемия родом не из Китая?

— Оттуда, как и величайшая маскировка в истории современного шпионажа.

— Простите?

— Обман, наглый маневр. В КНР знали, что они — наш объект наблюдения номер один. Они знали, что никогда не сумеют скрыть существование своих общенациональных программ типа «Здоровье и безопасность». Китайцы поняли, что прятать лучше всего на видном месте. Вместо того чтобы врать о самих программах, они врали об их конечной цели.

— Преследование инакомыслящих?

— Берите выше, целый инцидент в Тайваньском проливе: победа Тайваньской национальной партии независимости, убийство министра обороны КНР, разговоры о войне, демонстрации и последующие репрессии — все это организовало министерство госбезопасности лишь для того, чтобы отвлечь мир от реальной угрозы, растущей внутри Китая. И ведь сработало! Каждая крупица разведданных, внезапные исчезновения, массовые казни, комендантский час, призыв запасников — все легко списывалось на стандартный образа действия китайских коммунистов. План так хорошо сработал, что мы были уверены — в Тайваньском проливе вот-вот разразится Третья мировая, и отозвали своих людей из стран, где только начинались вспышки заболевания.

— Китайцы потрудились на славу.

— А мы — хуже некуда. Для Управления настали не лучшие времена. Нас до сих пор трясет от чисток…

— Вы имеете в виду — реформ?

— Нет. Я имею в виду чисток, потому что это они самые и есть. Сажая и расстреливая своих лучших командиров, Сталин не причинил госбезопасности и половину того вреда, что причинила нам администрация своими «реформами». Последняя локальная война обернулась фиаско, и догадайтесь, кто стал крайним. Нам приказали следовать политической программе, а потом, когда она превратилась в политическую ответственность, тот, кто отдавал приказы, растворился в толпе, показав пальцем на нас. «Кто первый сказал, что мы должны воевать? Кто заварил кашу? ЦРУ!» Мы не могли защититься, не навредив безопасности государства. Мы были вынуждены принять удар, сложа руки. А в результате? Утечка мозгов. Зачем делаться жертвой политической охоты на ведьм, когда можно сбежать в частный сектор? Там выше зарплата, нормальные часы работы и хоть чуть-чуть уважают и ценят за умение работать. Мы потеряли множество прекрасных специалистов, огромное количество опытных, инициативных, бесценных сотрудников. Остались только отбросы, кучка льстивых, близоруких евнухов.

— Ну, не может быть, чтобы только они.

— Нет. Конечно же, нет. Некоторые из нас не ушли, потому что действительно верили в свое дело. Мы работали не за деньги, льготы или редкую похвалу. Мы желали служить своей стране. Хотели обезопасить свой народ. Но даже с такими идеалами приходит момент, когда понимаешь, что сумма всей твоей крови, пота и слез в конце концов сводится к нулю.

— Значит, вы знали, что происходит на самом деле.

— Нет… нет… я не мог. Не было никаких доказательств…

— Но вы подозревали.

— Я… сомневался.

— Можно поподробнее?

— Извините, нет. Но могу сказать, что я несколько раз заговаривал с сослуживцами на эту тему.

— И что?

— Ответ всегда был один: «Тебя уроют».

— Они были правы?

(Кивает).

— Я поговорил с… высокопоставленным человеком… всего лишь пять минут. Выразил озабоченность. Он поблагодарил меня и пообещал тут же все узнать. На следующий день я получил приказ немедленно отправляться в Буэнос-Айрес.