Миромагия - [54]

— Понятное дело, что тебе нужно выйти. — сказал паренек в очках, он же, по определению Крепнева — чистой воды маньяк. — Давай сюда сотовый.

— Что?

— Сотовый давай. — повторил паренек в очках терпеливо.

Крепнев полез в карман, выудил телефон и безропотно вложил его в протянутую ладонь маньяка. В голове вертелось: "Для чего я это делаю??", но ответа не нашлось. Вместо того чтобы возразить, Крепнев пробормотал:

— Я же офтальмолог. Я не смогу ничем помочь. И мне уже домой пора, меня ждут, понимаете?

— Кто ждет? — маньяк приложил трубку к уху.

— Мама…

— Мама?.. А, эээ, здравствуйте, вы мама офтальмолога из шестой больницы? Да, да, Пети. Что? Да, извините, что сразу так вам сообщаю, но у вашего сына проблемы на работе. Он вдруг упал в обморок и никак не может прийти в себя. Мы бы хотели направить к нему домой докторов, ну, вы понимаете, нам нужно узнать, может, он что-то принимал, или… я надеюсь, что все будет в порядке… вы не могли бы рассказать подробно, как к нему подъехать, чтобы мы могли… да, да… спасибо огромное… не волнуйтесь, да. Что вы говорите? Хорошо, если вы подъедете, то будет очень мило. К нему домой? Замечательно. Мы вас там встретим. Да, мы сделаем все, что можем. Спасибо…

Маньяк положил трубку.

— К маме хочешь, да? В общем так, Петр, у тебя в запасе двадцать минут, чтобы заштопать моего друга. Как ты успел заметить, я знаю, где ты живешь, и где будет твоя мама ближайший час, так что, надеюсь, хватит ума ничего не выкинуть.

Крепнев ощутил, как свело желудок.

— Зачем вы это сделали?

— Ну, а что еще остается? — пожал плечами маньяк. — У тебя двадцать минут, не забывай. Я бы на твоем месте умчался искать иголку, нитку, а может быть и опытного хирурга. А?

Крепневу не надо было повторять дважды. На трясущихся ногах он вышел из палаты. В висках бешено колотило, перед глазами темнело. Лишь бы не грохнуться в обморок в такой момент, лишь бы…

Паренек в очках склонился над крысоловом и начал небрежно стаскивать с него плащ. Крысолов не сопротивлялся — не было сил.

— Кто ты такой? — прошептал он. — Брокк послал на помощь?

— Не дождешься. — отозвался человек в очках. — Скажем так, это я взорвал поезд.

Муза у окна хмыкнула. Человек перевел внимание на нее. Муза забралась на подоконник с ногами. Она бы все равно не могла спрыгнуть с другой стороны — окна перекрывала металлическая решетка.

— Я сказал что-то смешное? — человек в очках стянул плащ и швырнул его на пол. Под плащом у крысолова обнаружилась черная водолазка и кобура с револьвером.

— Я-то тут совсем не причем. — сказала муза. — Если бы не идиотское стечение обстоятельств, ехала бы сейчас в поезде совсем в другом направлении и с совсем другими людьми.

— Не знаю, кто ты и какое там стечение обстоятельств (да и чихать я хотел), но ты поедешь с нами. — отозвался паренек в очках, вытаскивая револьвер. — Не зря же он тебя вытащил из поезда.

— Ну, решил человек раз в жизни совершить благородный поступок. — сказала муза, задумчиво наблюдая за происходящим. — А вот у вас, похоже, не выйдет.

— Я и не собирался, чтобы выходило. Моя цель — Брокк. На Вора и на тебя мне наплевать.

— Я поняла. — сказал муза. — Нужно, чтобы Вор, который почему-то зовет себя крысоловом, привел вас к своему хозяину.

— Верно мыслишь. — паренек в очках вскинул револьвер и прицелился, щурясь левым глазом. — Только у меня к тебе просьба. Помолчи. У меня от твоего голоса голова раскалывается и очень хочется заняться геометрией.

— Иначе вы меня застрелите? — спросила муза, обхватывая колени руками.

— Иначе я тебя застрелю. — согласился паренек в очках и принялся обыскивать крысолова дальше.

— Забавная ситуация. — протянула муза. — Из того, что я знаю о Брокке, выходит, что мне нельзя к нему соваться — уничтожит. Но идти против вас я не могу — уничтожите вы. Патовая ситуация. Может, как в шахматах, останусь на месте?

— Может, помолчишь?

— Не выйдет. Я муза, мне положено ублажать слух творческим людям. Вот если бы вы дали мне уйти, тогда бы…

Человек в очках выпрямился. В руке он держал дрожащий сверток.

— А кто сказал, что здесь есть творческие люди? — спросил он. — Мне наплевать, муза ты, или бесеныш. У меня есть задача. Цель.

— Мания. — подсказала муза. — Вы форменный маньяк. Уж я-то вижу.

— А если и так? Будешь много болтать — сделаю с тобой вот это. — Человек в очках крепко сжал сверток в руке. Раздался пронзительный, полный боли и отчаяния писк. Человек в очках заулыбался, обнажая ровные белые зубы. Внутри свертка что-то звонко хрустнуло — и писк прервался. Сверток больше не дрожал. Сквозь пальцы человека в очках закапала на пол светящаяся зеленоватая жидкость.

— Волшебные существа такие хрупкие. — прошептал человек в очках. Кажется, происходящее его возбуждало.

Муза не ответила.

Хорошо, что в этот момент вернулся Крепнев.

Семену было сильно не по себе. Он не то, чтобы боялся, просто… чувствовал себя не в своей тарелке. Все-таки, его территория — это изгнание бесов. Если бы где-нибудь в одной из многочисленных комнат господина Виноградова объявился человек, одержимый бесом, Семен кинулся бы туда с радостью, с облегчением, со счастливой улыбкой на устах. А вот с волшебством Семен был незнаком, да и побаивался его. Как-то в детстве мама подарила Семену волшебный фонарь, который светился зеленым, когда Семен не спал, и становился красным, когда Семен засыпал. По этому фонарю легко можно было угадать правду, чем мама и пользовалась. Даже когда Семен притворялся и наблюдал за фонарем, прищурив глаза, тот светился зеленым. И мама говорила: "Прекращай щуриться!", или "Немедленно спать!", и становилось понятно, что волшебство — это не новогодние подарки, и даже не жвачка под подушкой наутро, когда за день до этого вел себя хорошо и умылся перед сном… волшебство — это способ вывести на чистую воду кого угодно.