Миролюбивый поход - [27]
Когда до вражеской позиции оставалось метров сто, из кювета неспешно, как-то нехотя, поднялась густая длинная шеренга. Руки не поднимали, но и винтовок в руках не было видно. Заполоскался на слабом ветру небольшой белый флаг. Поляки вышли на дорогу и, очевидно по неслышной на таком расстоянии команде, сжались ближе к перекрестку в четыре более коротких и плотных ряда.
– Ну, что, – с облегчение высказался Голощапов, – похоже, война откладывается. Паны, мать их так, соизволили сдаться.
– Соизволили, – согласился Минько. – Только, Олежка, думаю, испугались они не нашего одинокого бронеавтомобиля и разум с совестью у них вряд ли проснулись. Подмога сзади появилась. Похоже, не меньше роты на грузовиках нас догоняют в сопровождении пары Ба-20. Вот поляки и поумнели невзначай.
– Стоп, – скомандовал Иванов. – Здесь наших подождем.
Броневик остановился, подняли, проветривая, все бронезаслонки и башенный люк; слегка приоткрыли боковые дверцы. Иванов стал на свое сиденье и высунулся из башни назад, радостно встречая подходящую колонну Красной Армии. Колонна шла плотно, без боевого охранения обычным походным порядком, как, вроде, и войны вокруг никакой нет и быть не может (может, они забыли, что уже не у себя в Киевском военном округе, а в Польше?). Впереди два легких пулеметных броневичка, за ними – полуторки тесно набитые запыленной пехотой при полном походном снаряжении: глубокие каски, ранцы со скатками шинелей вокруг; длинные винтовки, уткнутые прикладами в пол, и прочее многочисленное солдатское снаряжение, обвешанное вокруг бойцов. Когда колонна приблизилась к месту недавнего боя, один грузовик, очевидно по команде, съехал на обочину и из него высыпались красноармейцы, держа оружие в руках.
Иванов, приказав экипажу, невзирая на прибывшую подмогу, не расслабляться и следить за панами, выбрался из башенного люка наружу и спрыгнул на щебенчатую дорогу. Легкие броневики, представляющие из себя, по большому счету, слабо бронированные эмки с цилиндрическими пулеметными башенками на крышах, объехали старшего пушечного собрата и остановились впереди него. Причем второй БА-20 выдвинулся параллельно первому и занял встречную полосу движения. Запыленные пулеметчики в синих комбинезонах, они же командиры машин, по пояс высовывались из тесных башенок, откинув назад сильновыпуклые круглые люки.
Остановился передний грузовик. Из кабины соскочил на дорогу улыбающийся невысокий круглолицый пехотный лейтенант, ровесник Иванова. Козырнули, представились друг другу и крепко пожали руки. Поговорили. Нежданной подмогой оказалась стрелковая рота из 45-й стрелковой дивизии. Усиленная рота, подкрепленная двумя бронеавтомобилями и двумя 76,2-мм короткоствольными пушками-полковушками. Командует капитан Проценко. Он в третьей машине. Никаких советских танков лейтенант Карпенко, командир первого взвода, на шоссе между Дубно и этим перекрестком, к сожалению, не встречал.
Подошел серьезный, в отличие от своего улыбчивого лейтенанта, черноусый крепкотелый капитан Проценко. Молча ответил на козыряние Иванова, руку для рукопожатия не протягивал и выслушал краткий доклад. Быстрым широким шагом, переходящим в бег, приблизился еще один командир. Даже не командир, а, судя по большим красным звездам на рукавах, политрук. Старший политрук – по шпале на каждой петлице. Длинный, как жердь, и худющий, как вобла, но мосластый и жилистый.
– Это вы их так накрошили? – без предисловий и, не представившись, грозно спросил он.
– Мы, – спокойно ответил Иванов, заранее почуявший недовольство политработника.
– А вы знаете приказ, по возможности избегать боестолкновений с поляками?
– Так точно, товарищ старший политрук, – кивнул Иванов. – Знаю.
– Тогда почему нарушаете?
– Товарищ старший политрук, а вы у того бронеавтомобиля, – лейтенант кивнул в сторону подбитой машины и начал закипать, – останавливались? Пробоины осматривали? А три наших трупа на обочине видели? А четвертого, пулеметчика, бессознательного, с осколком в голове? Мы его пленным полякам на попечение оставили.
– Никифор, – похлопал капитан Проценко своего политработника по плечу, – успокойся. Лейтенант Иванов поступил абсолютно верно и грамотно. Поляки напали первые. Он защищался. Иначе бы там, на дороге, стояло бы два подбитых броневика и лежало восемь трупов. А вот эти вот замечательные поляки, с которыми велено «по возможности не воевать», запросто из засады расхренячили бы к такой-то матери и наш отряд. Мы бы и пушки не успели от машин отцепить. (Капитан сам кратко пересказал вредному старшему политруку доклад Иванова).
