Мирология. Том I. Введение в мирологию - [6]

Шрифт
Интервал

. На это указывают и другие ученые из Англии. Так, в своей довольно обширной монографии Вера Кубалкова и А.А. Крукщанк писали: «Основная причина трудности в изучении идей Маркса в области международных отношений, кажется, заключается в том, что он уделял им весьма малое внимание… Наверное, можно сказать, что идеи Маркса по данному предмету никогда не были сформулированы и собраны в одном месте»[10]. Если с последним утверждением можно согласиться, то первое не совсем верно, поскольку Маркс и Энгельс писали немало на тему внешней политики, к примеру, Великобритании или царской России. Другое дело, у них нет, я подчеркиваю, специальных теоретических работ по международным отношениям. Но марксизм не случайно в XX веке стал называться марксизмом-ленинизмом, что отразило теоретический и практический вклад Ленина в теорию марксизма. Его работы по империализму непосредственно затрагивают сферу мировых отношений. И если классики теории международных отношений, такие как Ганс Моргентау или Кеннет Уолц, хотя и критически, но вовлекали ленинские работы по империализму в свой анализ международных отношений, то современные теоретики игнорируют их, возможно, даже и не зная о них.

Оставим классиков в покое. Но ведь западные теоретики, за крайне редким исключением, говоря об «упрощенности» марксизма в анализе международных отношений, не читали работ и советских марксистов-теоретиков международных отношений. Что мне придется подтвердить на фактах.

И тем не менее вопрос действительно актуальный, если поставить его в таком ключе: сохранилось ли в современном мире значение терминов буржуазная и марксистско-ленинская наука?

А в этой связи есть смысл поставить вопрос еще шире: а вообще сохранились ли марксистское мировоззрение и марксистская наука, существуют ли они где-нибудь в принципе, коль произошел коллапс «коммунизма»? Очень многие буржуазные ученые, как ни странно, особенно в России, полагают, что таких мировоззрения и науки уже нет. При этом почему-то от их внимания ускользает такая держава, как Китай, народ которой, как записано в его Конституции, «в своих действиях руководствуется марксизмом-ленинизмом, идеями Мао Цзэдуна и теорией Дэн Сяопина». И научные работы по обществоведению, в том числе и в области международных отношений, базируются главным образом на указанных идеологических основах, хотя и с привлечением некоторых модных идей из арсенала западных теорий международных отношений.

Исследователям, претендующим на объективность, не следуют упускать из виду, что поскольку существуют капитализм и социализм (последний не только в КНР, но даже и внутри некоторых капстран), следовательно, существуют и идеологи той и другой формации, каждая из которых пытается научно обосновать объективную правомерность «своей» системы.

Любой человек, соприкоснувшийся с обществоведческой литературой, легко распознает мировоззренческую позицию автора, которая в XX веке четко определялась двумя идеологическими подходами: буржуазным и марксистским. Понятно, что на буржуазных позициях стояли преимущественно авторы капиталистического лагеря, на марксистских – социалистического. Правда, это в принципе не исключало «ренегатов» в той и другой системе. После распада социалистического содружества в конце XX века количество марксистов-обществоведов в мире поубавилось, если не считать громадное количество марксистов в Китае, которые исповедуют марксизм с сильно окрашенной «китайской спецификой». «Поубавилось» не означает, что они вообще исчезли или исчезла марксистская наука. В свое время после поражения первых буржуазных революций на Западе буржуазные идеологи и ученые продолжали освещать «свет будущего», т. е. капитализма, так и современные марксисты продолжают развивать свои теории, извлекая уроки из поражений государств, развивавшихся на базе марксизма-ленинизма.

Другими словами, и в XXI веке сохраняется качественная мировоззренческая разница между учеными – адептами капитализма и учеными – приверженцами коммунизма. Сохраняются и их базовые научные методологии, определяющие процесс познания окружающего мира. В основе любого мировоззрения обычно лежат некие представления о мире, которые в обобщенном виде концентрируются в философии. Последняя так или иначе оказывает воздействие на умострой ученого, даже когда он сам этого и не осознает. Данное утверждение хорошо прослеживается и на взглядах буржуазных ученых, занимающихся теориями международных отношений.

При подготовке данной монографии я обращался к работам многих авторов из различных стран, но главным образом США и Великобритании, поскольку именно в этих странах теория международных отношений получила наибольшее развитие. Неслучайно исследователи Германии, Франции, Японии и некоторых других стран также опираются на авторов англосаксонского ареала, с которыми они ведут спор по одним и тем же проблемам. По-иному обстоит дело с учеными из КНР. Их теории четко вытекают из формулировок партийных документов ЦК КПК или очередных съездов партии. Споров среди них почти нет, есть «установки», которые не просто расшифровать, не зная нюансов китайской научной кухни. В соответствующем месте я попробую это сделать.


Еще от автора Алекс Бэттлер
О любви, семье и государстве

Проблемы любви, семьи и государства — темы, широко обсуждаемые как на Западе, так и в России. Однако данный очерк отличается от всех исследований, прежде всего тем, что такие известные слова, как любовь, семья и брак, Алекс Бэттлер вывел на понятийный уровень. Это дало автору возможность соотнести их с концепцией силы и прогресса, обоснованной им в книге «Диалектика силы: онтoбия», а, в конечном счете, определить закономерную связь между разрушением брака и распадом государства в контексте закона возрастания энтропии, или «закона смерти». Теоретическая, философская, часть работы дополнена социологическими данными, показывающими сравнительную картину ситуации семьи и брака на Западе и в России. Несмотря на серьезность тем, работа написана в жанре публицистического очерка, т. е.


Рекомендуем почитать
Архитектура и иконография. «Тело символа» в зеркале классической методологии

Впервые в науке об искусстве предпринимается попытка систематического анализа проблем интерпретации сакрального зодчества. В рамках общей герменевтики архитектуры выделяется иконографический подход и выявляются его основные варианты, представленные именами Й. Зауэра (символика Дома Божия), Э. Маля (архитектура как иероглиф священного), Р. Краутхаймера (собственно – иконография архитектурных архетипов), А. Грабара (архитектура как система семантических полей), Ф.-В. Дайхманна (символизм архитектуры как археологической предметности) и Ст.


Сборник № 3. Теория познания I

Серия «Новые идеи в философии» под редакцией Н.О. Лосского и Э.Л. Радлова впервые вышла в Санкт-Петербурге в издательстве «Образование» ровно сто лет назад – в 1912—1914 гг. За три неполных года свет увидело семнадцать сборников. Среди авторов статей такие известные русские и иностранные ученые как А. Бергсон, Ф. Брентано, В. Вундт, Э. Гартман, У. Джемс, В. Дильтей и др. До настоящего времени сборники являются большой библиографической редкостью и представляют собой огромную познавательную и историческую ценность прежде всего в силу своего содержания.


Свободомыслие и атеизм в древности, средние века и в эпоху Возрождения

Атеизм стал знаменательным явлением социальной жизни. Его высшая форма — марксистский атеизм — огромное достижение социалистической цивилизации. Современные богословы и буржуазные идеологи пытаются представить атеизм случайным явлением, лишенным исторических корней. В предлагаемой книге дана глубокая и аргументированная критика подобных измышлений, показана история свободомыслия и атеизма, их связь с мировой культурой.


Вырождение. Современные французы

Макс Нордау"Вырождение. Современные французы."Имя Макса Нордау (1849—1923) было популярно на Западе и в России в конце прошлого столетия. В главном своем сочинении «Вырождение» он, врач но образованию, ученик Ч. Ломброзо, предпринял оригинальную попытку интерпретации «заката Европы». Нордау возложил ответственность за эпоху декаданса на кумиров своего времени — Ф. Ницше, Л. Толстого, П. Верлена, О. Уайльда, прерафаэлитов и других, давая их творчеству парадоксальную характеристику. И, хотя его концепция подверглась жесткой критике, в каких-то моментах его видение цивилизации оказалось довольно точным.В книгу включены также очерки «Современные французы», где читатель познакомится с галереей литературных портретов, в частности Бальзака, Мишле, Мопассана и других писателей.Эти произведения издаются на русском языке впервые после почти столетнего перерыва.


Несчастное сознание в философии Гегеля

В книге представлено исследование формирования идеи понятия у Гегеля, его способа мышления, а также идеи "несчастного сознания". Философия Гегеля не может быть сведена к нескольким логическим формулам. Или, скорее, эти формулы скрывают нечто такое, что с самого начала не является чисто логическим. Диалектика, прежде чем быть методом, представляет собой опыт, на основе которого Гегель переходит от одной идеи к другой. Негативность — это само движение разума, посредством которого он всегда выходит за пределы того, чем является.


Онтология поэтического слова Артюра Рембо

В монографии на материале оригинальных текстов исследуется онтологическая семантика поэтического слова французского поэта-символиста Артюра Рембо (1854–1891). Философский анализ произведений А. Рембо осуществляется на основе подстрочных переводов, фиксирующих лексико-грамматическое ядро оригинала.Работа представляет теоретический интерес для философов, филологов, искусствоведов. Может быть использована как материал спецкурса и спецпрактикума для студентов.