Мирные завоеватели - [17]

Вотану сделалось страшно за свою родину. И он еще раз до боли ясно почувствовал, как он любит эту страну, которую покинул юношей и куда теперь по временам возвращался уже стариком и подданным другого государства, стоящего в первом ряду держав, толкаемых к неизбежному решению — вступить в кровавый спор с Германией.

X

Наступил день совещания при военном министерстве, куда был приглашен и Вотан. Заседание это происходило в начале ноября и началось оно докладом молодого, популярного генерала Фалькенгайна, который резким, привыкшим к приказаниям голосом сообщил цель, для которой приглашены лица с мест. По словам генерала, война России с Японией должна начаться с минуты на минуту, и что японцы ожидают лишь прибытия крейсеров «Кассуги» и «Ниссина» из Красного моря в Индийский океан. Генерал передал собравшимся волю императора Вильгельма. Необходимо всем германцам, где бы они ни находились, оказывать всякое содействие японской армии и флоту, не нарушая лишь нейтралитета вооруженным вмешательством в войну. Цель такого содействия — ослабление России и в то же время истощение Японии. Особенно это предписание касается германских фирм, находящихся на Тихоокеанском побережье как в пределах России, так и в пределах Китая. Японским шпионам необходимо оказывать приют и защиту. Для чего, по заявлению генерала, немецким фирмам на Тихом океане будут выданы особые паспорта, которые они, в случае надобности, передадут скрывающимся в их домах японцам.

Закончив свое заявление, генерал Фалькенгайн просил Вотана высказать свое мнение относительно того, что он знал о силах обоих противников на Тихом океане.

Вотан вынул записную книжку и спокойным уверенным голосом сделал обстоятельный доклад, который доказал, какие точные сведения были в его распоряжении и каких блестящих агентов имело германское правительство в лице торговых домов своих подданных на берегах Тихого океана.

Вотан упомянул, что большой помощью ему в его деятельности являлись более мелкие немецкие фирмы, которые служили также источниками очень важных и порой трудно получаемых сведений, требующих специальной ловкости и даже риска. Так, например, один из служащих торгового дома «Витман и Бауэрнамер» переодевался китайцем и принимал участие, под видом простого рабочего, в постройке новых укреплений, а техник Брюль, служивший в магазине Дангелидера, в качестве слесаря проник на оружейный завод Арисаки и доставил оттуда весьма ценные данные о новой японской артиллерии и о плане обновления запасов орудийных частей и снарядов.

Доклад Вотана был встречен рукоплесканиями. Уверенный тон его и необыкновенная точность цифр и всех сведений, сообщенных главой фирмы «Артиг и Вейс», доказали присутствующим, в каких исключительно надежных руках находится германское дело в чужих и скоро, быть может, враждебных странах. По окончании заседания генерал Фалькенгайн пригласил Вотана проехаться вместе с ним в его автомобиле.

По дороге генерал передал Вотану привет от принца Генриха и от военного министра и, перейдя затем к тем делам, которые были для обоих близки, просил Вотана учредить в Петербурге контору во главе с представителем фирмы, который бы мог в каждый данный момент сноситься непосредственно с германским посольством, не навлекая на себя и на фирму каких-либо подозрений, какие могли бы неизбежно возникнуть при непосредственных и оживленных сношениях между торговым домом и германским посольством.

Кроме того, Фалькенгайн сообщил Вотану, что на Дальний Восток скоро приедет к живущему там германскому коммерческому агенту Салису Швабе, немцу по происхождению, его брат Эдуард Швабе, который долгое время состоял тайным агентом Германии при торговой бирже лондонского Сити.

— Это очень полезный юноша! — сказал Фалькенгайн. — Он может очень пригодиться как фирме, так и капитану Вольфу, которого я поручаю вашему особенному вниманию, господин Вотан, так как он очень нужен нашему правительству.

Вотану было неприятно упоминание о Вольфе, и он лишь поклонился, но не сказал ни слова, думая о том, что был бы очень рад, если бы с его горизонта исчез бесследно этот самоуверенный, не в меру деятельный и слишком предприимчивый капитан.

При этом вспомнилось ему гнусное, изрытое оспой и исполосованное лицо Нохвицкого и его наглый и в то же время подобострастный тон и гнусавый смешок, с которым он несколько лет подряд держал его в своих руках, а теперь, в качестве друга и помощника Вольфа, находится с фирмой в деловых отношениях.

XI

Летом 1903 года, в то время, когда капитан Вольф путешествовал по Манчжурии, входя в сношения с германскими консулами и агентами, живущими в разных городах Манчжурии и Китая, когда он вел переговоры с японцами в Порт-Артуре и проявлял изумительную подвижность и деятельность, составившую для него в военных и морских кругах Берлина репутацию выдающегося деятеля, на Дальний Восток стремилась совершенно новая личность. Ей суждено было сыграть известную роль в то время, когда на Дальнем Востоке так неожиданно вспыхнул кровавый спор между двумя соседними державами.

В конце июня 1903 года, в яркий день, когда на верхушках небольших волн ярко вспыхивали и переливались золотистые змейки лучей знойного солнца, в сторону черной, покрытой густым дубовым лесом громады острова Аскольда приближалась большая китайская рыбачья барка. Три мачты ее поддерживали складчатые желтые паруса, тщетно ловившие ветер, изредка проносившийся над сверкающей поверхностью моря. На носу и на корме сидели китайцы.