Мирные годы - [47]
Главным хлебным злаком на Бразиле будет, естественно, кукуруза. Я ведь уже упоминал, что влажных тропиков пшеница и ячмень не любят? Ещё эдемские финики на этом обломились, а мы, зная об их опыте, в Тарквинее даже и не пытались, а сразу ставку сделали на мексиканскую кукурузу. Рис ещё подошёл бы на хорошо орошаемых полях, но где ж его взять, тот рис? С ним — такая же хрень, как и со всеми прочими южноазиатскими ништяками восточнее Тапробаны, то бишь Цейлона — агентура тестя там уже бессильна, и пока мы сами в обход Африки в те места не сплаваем — только и можем, что облизываться на всплывающие в памяти красивые и аппетитные картинки. В нашем реале конкистадоры на Эспаньоле и Кубе давились горчащими лепёшками из аравакской маниоки, от которой многие из них болели, а кукурузу кубинские араваки ели только в печёном виде, обгрызая прямо с початков и даже не догадываясь вылущить зерно, смолоть и испечь лепёшки. Вот когда уже Кортес в Мексике с тамошними кукурузными тортильями ознакомился, тогда только и решилась у вест-индских испанцев проблема с местным хлебным злаком.
Нам — благодаря послезнанию и уже имеющейся кукурузе — в качестве хлебной культуры клубневые не нужны, так что без непривычной средиземноморским желудкам горькой и ядовитой при неправильном приготовлении маниоки мы прекрасно обойдёмся. По прямому же клубневому назначению есть батат, у которого урожайность не хуже. Ещё через год нехватку хлеба здесь частично компенсируют печёные плоды кубинской папайи, семена которой мы привезли с Горгад, где её удалось акклиматизировать на Сант-Антане в наиболее влажных местах. По идее, тут она должна прижиться ещё лучше. Проблемнее всего с масличной пальмой, любящей регулярные осадки, так что и здесь хитрожопить с ней приходится, подыскивая водопады или сооружая их кое-где искусственно в верховьях главного ручья и его притоков. Но это культура не столько пищевая, сколько техническая, нужная больше на светлое будущее, а для пропитания колонистов важнее, конечно, чисто пищевые батат с папайей, хотя основным «вторым хлебом» на Бразиле станут всё-же не они, а бананы. Не очень-то легко было доставить через океан ростки-отводки обоих его пищевых сортов — фруктового и овощного, но дело того стоило. Хорошо известный нам фруктовый банан и свежий хорош, и сушёный, причём сушёный можно и в муку молоть, выпекая подобие хлеба. А овощной в варёном, жареном или печёном виде — чем не гарнир вместо отсутствующего у нас картофана? Он и на вкус его напоминает, так что пока через красножопых правильный настоящий не раздобудем — будем довольствоваться вот этим неправильным из овощных бананов.
Жаль, конечно, что оба его пищевых сорта абсолютно без семян, которые было бы в сотню раз легче перевозить. То ли дело абиссинский банан, костлявый настолько, что есть его — занятие для мазохиста? Зато и размножается семенами, которые можно отвезти без малейших проблем куда угодно, а нужен он нам в качестве технической текстильной культуры, волокна которой по качеству практически не уступают знаменитой малайской абаке. Ну, такая костлявость, как у него, пищевым сортам, конечно, противопоказана, но пара-тройка семян на плод была бы вполне приемлема, а распространение его облегчила бы нам многократно. Увы, как и пригодные в пищу культурные ананасы, пищевые бананы — виды гибридные и бессеменные, размножающиеся только вегетативно, вот и приходится с этими пищевыми бананами и ананасами мучиться, осторожно перевозя и поливая всю дорогу их посаженные в горшки боковые побеги-отводки. А куда от этого деваться?
Как отводок отделяется от основного растения и сажается в горшок, народу на Горгадах показывали — специально для этого водили их всех сперва на банановую, потом на ананасную плантацию, где у них на глазах как раз и готовились все эти привезённые сюда саженцы. Так что как вымахают, да заплодоносят — колонисты знают уже, что надо с ними делать после сбора урожая. Пока же мы вот эти первые саженцы высаживали сами — в полном соответствии с наташкиными инструкциями и с горгадским опытом — и каждый чих народу объясняя, потому как повторение — мать учения. И генерал-гауляйтер колонии не просто стоял, а вместе с нами их сажал — давно и не нами замечено, что чем важнее и авторитетнее для обучаемых те, кто их учит, тем лучше усваивается учебный материал. С давно уж состоявшимися взрослыми людьми, привыкшими к тому, что учат только малых детей, этот приём — далеко не лишний. Заодно и уход надлежащий маленьким плантациям теперь обеспечен — разве ж позволит генерал-гауляйтер загубить то, в создании чего САМ участвовал? Пока-что плантации, конечно, общественные, но когда разведут побольше, то хватит уже и для частных посадок — лиха беда начало, как говорится.
Сажаются, конечно, и нормальные плодовые деревья с кустарниками. Сапота чёрная, она же — шоколадная хурма, сам шоколад, то бишь какава, гуайява, и яблоня эта колумбийская с её чешуйчатыми яблоками, вылетело из башки, как она дразнится. Само собой, посадили и кубинский «морской виноград» — как возле деревни, так и на морском берегу. Наибольшие опасения внушали семена кофе — с одной стороны эфиопский предок знаменитой «арабики», раздобытый тестем, к сухим сезонам привычен, но с другой — он любит предгорья, а где на Бразиле найти такие высоты? Посадили поэтому и поблизости от Кауры, и на холмах — будем надеяться, что хоть где-то, да приживётся. Сажаем везде, где приглянётся место, и персиковую пальму — как ради плодов, так и ради древесины, из которой материковые гойкомитичи делают свои луки. А то ведь хрен их знает, какие тут местные деревья и на что они годятся. На местах вырубок, сведённых ради строительной древесины, но не предназначенных под посадки, сажаем и семена африканского тика из Керны, одного из самых быстрорастущих среди хороших тропических пород и в принципе пригодного для замены настоящему тику — индийскому. Сажаем, конечно, и африканский бамбук, который должен дать хороший выхлоп уже и в этом году. Ну и поторапливаем, естественно, народец и с высадкой на огородах паслёновых — помидоров и мексиканского перца, а отдельно, но на таких же площадях — и мексиканской фасоли. Во-первых, и сами по себе хороши, а во-вторых — нужны для севооборота.
