Мирная профессия - [17]

«Чтобы бить удобнее было, – мелькнула мысль. Ярость вскипела моментально. – Не обманули, сволочи! Ждут. Ладно, значит, дождались. Эти гады еще не знают с кем связались. Лучшие боксерские годы, конечно позади, но просто так, даже двоим, меня не одолеть – кровью умоются.»

Анатолий сжал кулаки, потом расслабился, встряхнул кистями рук и легкой, словно на ринге походкой, направился к браткам. Громилы, по-прежнему делали вид, что не обращают на него никакого внимания. Анатолий остановился в шаге от них и спросил звенящим от злости голосом:

– Заждались, мужики? Ну извините! – он дурашливо развел руками и слегка поклонился. – Наше дело молодое, загулял малость.

Гоблины, молча, не мигая, уставились на него.

– Что, сказать вам, который час? – продолжал кривляться Анатолий. – Или закурить попросите?

Мужики, посмотрели на свои сигареты, потом переглянулись и правый братец спросил озадаченно:

– Ты чего, командир?

– Я-то ничего. У меня к вам, братаны, никаких претензий, я понимаю – денежки надо отрабатывать. Но предупреждаю честно, буду драться. Я вам не ботаник очкастый, и просто так вы меня не положите.

Гоблины снова переглянулись и вдруг заржали. Правый вытянул вперед похожую на лопату руку и похлопал Анатолия по плечу:

– Иди, отдыхай, командир. Все в порядке.

– То есть что… Вы разве не меня ждете?

– Нужен ты нам, – теперь заговорил левый братец. – Мы покурить вышли.

– А… черт, а я-то подумал… ну, извините, братаны, обознался!

– Бывает, – снисходительно кивнул более общительный правый.

– Ну, счастливо вам ребята, – Анатолий неловко отступил назад. – Извините за беспокойство. Спокойной ночи!

Почему-то, это нехитрое пожелание вызвало у братков приступ такого хохота, что они едва не пороняли свои сигаретки. Анатолий, пожал плечами, на всякий случай помахал им рукой и заторопился к своему подъезду.

«Надо же, глупость какая! Прицепился, как та моська, к мирным гоблинам на отдыхе. Запросто ведь могли идиота по асфальту размазать. И вообще, какого черта я хожу с пустыми карманами? Есть же пистолет, легальный! Главное, сколько намучался, пока сумел разрешение добыть, а теперь даже не вспомнил про него! Вот ведь, глупость какая!»

Он привычно прижал три кнопки кодового замка, потянул на себя тяжелую дверь и вошел в темный подъезд. Сделал два осторожных шажка и нащупал перила.

«Опять какая-то сволочь лампочки выкрутила. И наверняка, кто-то из своих – чужие здесь…»

Анатолий не столько заметил, сколько почувствовал, что не один в подъезде. Он замер и прислушался. Вроде бы, ничего подозрительного: если бы не темнота, да не утреннее предупреждение, и в голову бы не пришло… стоп! А это что еще за звук? Больше всего напоминает сдержанный вдох – так глубоко вдыхают перед тем, как ударить. Немного привыкшие к темноте глаза, выделили неясное темное пятно, шевельнувшееся на фоне еще более темной стены и Анатолий, ни секунды больше не раздумывая, сжал кулак и от души врезал правой. Поджидавший его человек явно не ожидал, что потенциальная жертва сама перейдет в наступление. Коротко вскрикнув, он отлетел к стене, и выронив из рук что-то тяжелое: судя по металлическому звуку, с которым упавший предмет покатился по бетонному полу, это был обрезок трубы. Анатолий резко шагнул вперед, сгреб неизвестного за воротник, приподнял… собственно, на этом, все его достижения и закончились. То есть, что кто-то за его спиной поднимает обрезок трубы, он услышал. Успел бросить первого, не представлявшего временно никакой угрозы, успел повернуться… и рухнул на ступеньки, задохнувшись от боли.

Лена закрыла дверь за Анатолием, вернулась на кухню. Сполоснула чашки, убрала печенье, вытерла стол… может еще полы помыть? Она выглянула в коридор – из-под плотно закрытой двери в комнату была видна полоска света. Ну, и какой смысл? Даже если она сейчас капитальный ремонт на кухне затеет, мама все равно дождется, терпения ей не занимать. Нет смысла тянуть время, лучше сразу пойти и ответить на все вопросы. Лена нацепила на физиономию самую беззаботную улыбку и решительно распахнула дверь:

– Ты еще не спишь?

Галина Андреевна, уютно устроившаяся в большом мягком кресле, отложила книжку и сняла очки.

– Так это и есть тот самый Толя Саранцев, твой «единственный мужчина»? – спросила она, не отвлекаясь на пустяки.

– Ой, мам, как-то это у тебя звучит, – Лена придвинула низкий мягкий пуфик и присела у ее ног, – почти угрожающе. Он вовсе не мой, я говорила, что он единственный мужчина в нашей конторе.

– Да-да, я помню, что ты говорила, – рассеянно кивнула Галина Андреевна. – Что ж, надо признать, твой Саранцев эффектен. Хотя и немного не в моем вкусе. И вовсе не выглядит таким внушительным, чтобы четверо мужиков разбегались от одного его вида.

– Мама, он вовсе не мой, – немного напряженно повторила Лена. – У нас исключительно деловые отношения.

– А чья это вина? – мать наконец посмотрела прямо на нее. – Ты уже сколько лет там работаешь? При желании, деловые отношения очень легко переходят в дружеские, а дальше, при известной настойчивости… Люся Грибова своего Володю больше двух лет приваживала. И никуда не делся, женился, как миленький. Как правило, это всего лишь вопрос воли и терпения.