Мираж черной пустыни - [64]

Все дело было в маленьком объявлении в середине последней колонки. Крошечное сообщение в рамке гласило:

«Джереми Мэннинг,

Ты можешь найти меня в провинции Найэри, Кения, Восточная Африка.

Грейс Тривертон».

Грейс уже давно скрылась из виду, и на землю опустилась мгла, а Джеймс все стоял возле ворот и смотрел на пустынную дорогу.

14

Валентин рассмеялся и бросил карты на стол. Затем он собрал выигрыш, подошел к ведущей на веранду лестнице и кинул деньги стоящим вдоль дороги рикшам. Вернувшись в бар отеля «Норфолк», где его похлопывали по плечу и поздравляли, Тривертон заказал выпивку для всех, включая шампанское для гостей в обеденной комнате. Сегодняшний вечер после недельного празднования основания новой колонии был его последним вечером в Найроби; завтра они с Роуз отправятся в молчаливую поездку домой.

Роуз сейчас спала в собственном гостиничном номере. Предлогом для отдельного проживания была «астма ее светлости». Широкая улыбка на лице Валентина скрывала боль, невидимую для глаз друзей: боль от того, что горячо любимая жена презирала его, боль, которую не могло заглушить никакое количество алкоголя.

Но он старался изо всех сил. Спиртное лилось рекой, счет увеличивался. Доверие к лорду Тривертону было незыблемым на территории всей Восточной Африки. Его богатству не было предела. К тому же ему нравилось тратить деньги, ему становилось хорошо от этого. Когда он раздавал деньги другим, он чувствовал себя менее важным.

Валентин, несмотря на количество выпитого, держался хорошо. Он никогда не шатался и не падал, не терял самоконтроля, ему никогда не было плохо. С каждым стаканом он становился лишь более веселым и щедрым. Вот почему спустя полчаса, идя по улице к заведению Миранды Вест, Валентин радушно приветствовал прохожих, раздавал рупии чернокожим детям и думал о том, чего бы такого хорошего сделать Миранде.

Все прошедшие месяцы она была ему хорошим другом. Ей первой он рассказал о выкидыше Роуз. Она всегда внимательно слушала его, никогда не делала замечаний, не давала советов и не осуждала. Она вообще говорила мало. Но не только это нравилось ему в Миранде. Во-первых, она никогда ничего у него не просила, как это делали многие другие. Он предложил ей денег на новую мебель для вестибюля своей гостиницы; сказал, что замолвит за нее словечко в конторе по распределению земельных угодий, чтобы она смогла выкупить участок земли, примыкающий к ее гостинице. Миранда отказалась от всего. Эта женщина уверенно стояла на ногах и не бегала к другим с призывами о помощи и в этом очень походила на Грейс. Во-вторых, что очень ему симпатизировало, она никогда не флиртовала с ним, не строила из себя жеманницу, не играла во все эти женские игры. Миранда была честной и прямой; у нее не было времени на то, чтобы строить глазки Валентину, как это делали многие женщины при каждой встрече с ним. Она не горела желанием залезть к нему в постель, он знал это; никогда не ждала от него комплиментов или внимания, которых обычно ждали от него другие женщины. Общаться с ней было приятно, легко и просто, поэтому, перед тем как уехать из Найроби, он решил выразить ей свою признательность и благодарность.

Пустынный вестибюль утопал в полумраке; в закрытой обеденной комнате было темно. Подметавшая лестницу африканка, увидев его, сказала:

— Я позову мемсааб, бвана.

— Нет, не нужно. Я хочу сделать ей сюрприз.

Но визит Валентина не стал для Миранды сюрпризом. Она видела его из окна своей комнаты. Миранда хорошо знала графа, поэтому сразу заметила небольшие изменения в его походке. Ее опытный глаз мгновенно определил, что он навеселе. Итак, Валентин был пьян и шел… к ней.

— Лорд Тривертон! — воскликнула она, открыв дверь. — Какой приятный сюрприз!

— Надеюсь, я не помешал вам.

— Нисколечко. Пожалуйста, входите. Могу я предложить вам что-нибудь выпить?

— Что за неделя выдалась, Миранда! — произнес он, опускаясь в уютное мягкое кресло. Он бывал в ее квартире нечасто, но это не мешало ему чувствовать себя в ней как дома. Он взял бокал с виски и осушил его одним залпом. — Жаль, что поезда не ходят до Найэри. Терпеть не могу эти долгие поездки, — сказал он. Поездка до дома занимала восемь дней: мало того, что каждую ночь они вынуждены были распрягать волов и разбивать лагерь, так тут еще Роуз отказывалась разговаривать с ним. Все это выводило его из себя.

— Когда-нибудь они пойдут туда, лорд Тривертон, — успокоила она его, вновь наполняя стакан.

Валентин сидел, положив длинные ноги на табуретку, и смотрел на стакан. Что он только ни делал, чтобы протянуть линию железной дороги до Найэри. Экономическое положение колонии начало улучшаться, процветание было уже не за горами, но, несмотря на то влияние, которое он оказывал на Законодательный совет, несмотря на все переговоры, которые он вел с секретарем министерства по делам колоний, конечным пунктом упорно оставался городок Тика. А Валентину позарез нужно было, чтобы этот чертов поезд шел до его владений!

Во время короткого перерыва между двумя периодами дождей, обрушившихся на Кению в январе, Валентину пришлось выкорчевать погибшие от чрезмерных осадков саженцы и купить новые по очень высокой цене.