Мир Жаботинского - [12]

Следует сказать еще вот о чем, это важно: или Англия идет с нами, или уходит совсем. Будущее арабских стран ясно: рано или поздно, с оружием в руках или усилиями политиков, они добьются независимости.

Будут властвовать арабы, а не европейцы — и не только на Ближнем Востоке, но и везде, где живут арабы и где появятся их государства. Таково будущее Египта — его ростки уже видны, таково же будущее всех его соседей. И из Эрец Исраэль англичане будут вынуждены убраться, если здесь не будет неарабского большинства. Такова ясная, непреложная логика жизни. Но, увы, она ясна нам, но не англичанам. Во всей Англии это ясно сотне, может быть, двум сотням человек. И те, кто это поняли,— на нашей стороне, безразлично, «любят» ли они евреев или «не любят». Они любят Англию и хотят видеть ее мировой державой. Этого достаточно.

^{«Доар ха-йом», 23.10.1929.}

И в другом месте:

...И это, как мы видим, далеко не единственная попытка подлить масла в огонь. Это общепринятая тактика британских агентов. Чего стоит, например, последовательное разжигание панисламского фанатизма в его самой темной, самой дикой средневековой форме! Иерусалим стал настоящей базой террористов. Здесь союзниками англичан стали агенты Коминтерна, начиняющие страну динамитом в количествах, опасных уже не только для еврейских поселенцев, но и для всех выходцев из Европы. Не только евреям, но и всему цивилизованному миру должны англичане дать отчет в этих своих действиях...

^{Письмо в «Тайме», полностью опубликовано в «Доар ха-йом», 29.1.1932.}

Выбор альтернативы Британии, который казался относительно легким на рубеже 20—30-х гг., становился с каждым годом все трудней. Франция, раздираемая внутренними конфликтами, не могла проявить реальной заинтересованности в распространении своего влияния в Средиземноморье. Самый большой «аппетит» к Средиземноморью проявляла тогда фашистская Италия, и Жаботинский, естественно, не мог видеть в ней достойного партнера, тем более тогда, когда она стала союзницей Гитлера. Совпадение интересов было у сионизма с Польшей, но она была слишком слаба, чтобы претендовать на мандат на Эрец Исраэль. Получалось, что в раздираемом конфликтами мире, перед II мировой войной у евреев не оказалось более подходящего союзника, чем Англия:

На Всемирном конгрессе ревизионистов, который состоялся недавно в Кракове, я говорил: «Как британские политики, так и наши «горячие головы» должны уяснить следующее: мы подвергаем беспощадной критике сегодняшнюю политику британцев. Мы требуем от них, чтобы она была более взвешенной, чтобы она считалась с нашими интересами. Но из самого факта, что мы обращаемся с этим требованием к Англии, неизбежно вытекает, что мы не хотим сейчас ухода британцев из Эрец Исраэль. Ибо невозможно одновременно требовать: «убирайся!» и «помоги!». Если ты хочешь, чтобы Англия помогла, ты не можешь хотеть, чтобы она убралась. Наоборот, своей критикой мы выражаем доверие Англии, верим, что она может реально помочь. Более того: Израиль не нищий, просящий безвозмездного подаяния. Раз мы требуем помощи у англичан, мы должны быть готовы оплатить эту помощь. И еврейская Эрец Исраэль может и должна быть полезна империи. Получается такой треугольник: конструктивная критика с нашей стороны, правильная реакция англичан на эту критику — тесное сотрудничество в будущем. В этом суть нашей политики, это должно быть «лейтмотивом» усилий ревизионистов».

^{Письмо на английском яз. редактору «Джуиш кроникл», 18.1.1935.}

Оставит ли британская политика евреям возможность сотрудничать с Англией? Жаботинский видел две тенденции в британском общественном мнении. Он признавал, что трудно предугадать, какая из них возьмет верх:

...Психологический климат в Англии сейчас, несомненно, совершенно отличен от того, при котором создавалась декларация Бальфура. Эти изменения чувствуют все, но, вместе с тем, мы слышим избитые и неоправданные обвинения: «изменники», «хищный Альбион» и т. д. Я не присоединяюсь к этому хору. Я пользуюсь другой терминологией и всем сердцем советую читателям последовать моему примеру. Я говорю (идея мной заимствована у Тургенева), что у каждого человека и у каждого народа есть две души: душа Гамлета и душа Дон-Кихота. По Тургеневу, Гамлет — это воплощенная аналитическая мысль, рефлексия, сковывающая действия и не позволяющая принимать смелые решения.

Дон-Кихот же — он Дон-Кихот. Вовсе не сумасшедший, человек с двумя руками, на каждой по пять пальцев. Для Гамлета главное — «занять позицию». Если ему удается ее определить и осознать, он может спокойно ожидать любых бедствий (в точности как современная Лига наций).

Дон-Кихот — человек дела. У него действие опережает мысль, для него определение «позиции» выражается в действии. По Тургеневу — все добро от сотворения мира, безусловно, на стороне Дон-Кихота; быть может, Тургенев и не впадает в такую крайность, может быть, и не совсем отказывает Гамлету в правоте — я точно не помню, ибо читал его замечательную статью тогда, когда мир еще был юн, но это не столь важно. Важно, что (и у отдельного человека, и у целого народа есть две души) — иногда преобладает душа Гамлета, иногда — Дон-Кихота.