Мир Жаботинского - [11]

А я говорю: да, есть альтернатива. И не одна. И говорю это вовсе не в запальчивости или из чувства обиды. Эмоции здесь вообще ни при чем. Каюсь, грешен и, верю, еще буду грешить, но от одного греха уберег меня Создатель — от запальчивости. Этот грех вообще не присущ нашему лагерю, который, кстати, гораздо мощнее и многочисленнее, чем даже сам думает. Все происшедшее в последнее время никак не изменило нашу позицию, ибо все это мы предвидели заранее. И не потому, что мы ясновидящие. Так же, как вовсе не ясновидящий астроном предсказывает солнечное затмение. Он просто сопоставляет данные и умеет вычислять. Я вовсе не изменил своего отношения к великому заморскому народу.

Я никогда не верил, что «нет выхода». Даже во время войны я не считал, что наше сотрудничество с Англией — единственный путь. В то самое время, когда мы звали еврейскую молодежь под знамена британского еврейского легиона, мы не переставали оказывать давление на сионистское руководство, чтобы оно не удовлетворялось заключением союза с Англией. Нас не услышали — и за это мы не раз расплачивались, но в том не наша вина. Известно: нельзя класть все яйца в одну корзину. Мы это сделали.

И сейчас я утверждаю: «английская корзина» — далеко не единственная. Мы можем и должны искать других союзников. Противоположное мнение — как минимум преувеличение, на самом деле — глупость. И тот, кто придерживается такого мнения, уподобляется мыши из известной русской поговорки: «Страшнее кошки зверя нет». Для жителей Синишек Сморгонь — великая столица, а Париж, до которого от Сморгони 3000 верст,— непролазная глушь. Давайте еще станем утверждать вслед за св. Августином, что южного полушария нет, потому что его быть не может! Все это — глупость, глупость, как и любая паника. Выход есть всегда. Есть он и сейчас!

Когда я упоминал Сморгонь — Богом забытый городишко на границе Белоруссии и Литвы, я вовсе не забывал, что Лондон — великая столица. Не «кошке» подобная, но льву. Но и лев — не один в лесу, есть и кроме него могучие звери, и львы попадаются в ловушки и клетки.

Не один лев в лесу — львов найдутся десятки. Мы шли неким путем, и, кстати, он еще вовсе не завел нас в тупик, но нельзя считать этот путь единственным. Есть и другие.

Мы еще не разочаровались в англичанах, даже после последних событий, как не разочаровались мы в русских после Кишиневского и других погромов, и мы призываем наших лидеров продолжать верить в английский народ. Но эта вера не должна быть слепой, не должна быть «единственно правильной». Мы должны дать понять англичанам, как в Иерусалиме, так и на Даунинг-стрит: если действительно разочаруемся в нашем теперешнем союзнике, ему придется уйти из Эрец Исраэль, и мы найдем, кого пригласить на его место.

^{«Нет выхода», «Доар ха-йом», 6.8.1930.}

В те времена этот призыв Жаботинского не мог быть ничем иным, кроме гласа вопиющего в пустыне. Но Жаботинский не сдавался, он всеми силами искал, готовил альтернативу Британии. Одним из способов была попытка обострить давно назревший англо-еврейский конфликт, сделать разрыв с британцами неизбежным, поставить стороны перед свершившимся фактом:

Наша задача теперь — расширять и углублять трещину. Не заниматься поисками «альтернативы», а «готовить место», поставить державы с колониальными амбициями перед фактом: англичане уйдут. Готовить их к осознанию того, что английское присутствие в Эрец Исраэль вовсе не «священно» и не вечно. Это просто обычная оккупация со всеми ее «прелестями», как оккупация Индии или Ирландии. Любое проявление нашего недовольства, если только оно будет достаточно сильным, чтобы его заметили, неизбежно будет пробуждать «аппетит» других держав. Поэтому нам не надо искать себе покровителей. Найдутся сами.

Эти аппетиты разрастутся постепенно до такой степени, что сложится ситуация, подобная предвоенной: готовность присвоить Эрец Исраэль при первом удобном случае. Тогда-то и настанет время прикидывать: какие руки, тянущиеся сюда, могут принести наибольшую пользу нашему делу — возможно, нам и не придется быть инициаторами тех или иных переговоров.

Мы должны предоставлять миру как можно больше доказательств нашего недовольства Англией — сейчас это наша главная политическая задача. Поэтому мы должны сейчас хладнокровно и расчетливо добиваться одного — максимального обострения наших противоречий с англичанами и их администрацией. И здесь не суть важно — выиграем мы или проиграем на той или иной стадии вечного конфликта, уступят они нам или нет в споре об очередном десятке въездных сертификатов. Со стратегической точки зрения, гораздо важнее другое: чтобы мир знал, что ситуация в Эрец Исраэль — нездорова, сотрудничество кончилось, «святость» ушла и вопрос об Эрец Исраэль снова открыт. С точки зрения стратегии, мы тут проиграть не можем: чем острее будет конфликт, тем лучше для нас, нашего будущего.

^{«Ориентация», «Хайнт», 20.3.1932.}

В то же время Жаботинский старался показать англичанам, что они стоят перед выбором: либо с большим вниманием относиться к интересам евреев, либо им придется вообще убраться из всего ближневосточного региона. Одновременно сойдет на нет влияние Европы вообще в этом районе. Вряд ли нужно говорить лишний раз о том, насколько правильным был этот прогноз Жаботинского: