Мир за гранью войны - [119]

Однако воспользоваться этим подъемом боеспособности не пришлось — XL-й корпус просто передислоцировали восточнее, так и не введя в бой. Советы откатывались по всему фронту, корпус Роммеля уже достиг побережья Каспия, а егеря Ланца фотографировались на память с обезьянами из сухумского питомника. Среди солдат уже пошли разговоры о скором походе к Персидскому заливу и даже в Индию(!), когда ясным теплым солнечным днем 2-го октября, примчавшийся из машины связи Ламм, сияя как начищенная пряжка парадного ремня, гордо заявил:

— Всё, парни, русские спеклись! По радио только что объявили, что в Стокгольме начаты переговоры о мире!

* * *

— И как прошли переговоры? — На сей раз, Гейдрих не скрывал свой явный интерес, опустив обычные приветствия и сразу же приступив к расспросам.

— Ожидаемо, экселенц. — Шелленберг, видя нетерпение шефа, не стал тянуть с подробностями. — Русские торговались как на восточном базаре, но положение у них уж больно незавидное, так что…

— Вальтер! Не надо мне пересказывать результаты переговоров — я их знаю лучше вашего. Кстати, выражаю вам свою благодарность, оберфюрер! Информация о ходе переговоров по нашим каналам приходила быстрее, чем по дипломатическим, так что я узнавал новости раньше фюрера. Со всеми вытекающими, как говорится.

Но мир с Советским Союзом это уже пройденный этап. Так что сейчас меня интересует другое…

— Понимаю, экселенц.

— Конечно, понимаете! За это я вас и ценю. Итак…

— Всё указывает на то, что в правящей элите Советского Союза намечаются серьезные изменения. В частности, как вам известно, советскую делегацию в Стокгольме возглавлял Деканозов — заместитель Молотова и бывший посол в Германии. По последним данным он теперь фактически возглавляет советское министерство иностранных дел. И скоро возглавит его де-юре. Со своих постов сняты также все братья Каганович. Все наши данные указывают на то, что скоро в СССР начнется новая волна громких судебных процессов.

— Это естественно. После поражения всегда следует поиск виновных. Сталину нужно как можно быстрее разыскать или просто назначить и покарать ответственных за военные и политические неудачи, чтобы разрядить обстановку в обществе и отвести подозрения в некомпетентности от себя лично. Пока что всё логично и предсказуемо: Молотов будет назначен виновным в проведении политики, приведшей к войне в невыгодных условиях, Каганович, как министр транспорта, получит свое за несвоевременную эвакуацию и срыв военных перевозок. Наверняка будет устранен и маршал Тимошенко, как не сумевший подготовить армию к войне, а также целая толпа генералов рангом пониже.

Это всё понятно и малоинтересно. Гораздо важнее сейчас другое: кто займет освободившиеся места. Думаю по характеру этих назначений, мы с приемлемой точностью сможем спрогнозировать характер дальнейшей политики СССР, что в свою очередь позволит нам соответствующим образом выстроить свою политику на востоке…

— Вы как всегда правы, экселенц. Информация, которую нам удалось получить, довольно красноречиво свидетельствует о ближайших намерениях Сталина. Судя по всему, в ближайшее время Советский Союз намерен занять выжидательную позицию. Наше влияние, безусловно, возрастет, но и разрывать отношения с англо-саксонским блоком в СССР не намерены. В частности, об этом свидетельствует тот факт, что в новые заместители министра иностранных дел прочат Громыко. Это молодой выдвиженец. В 39-м он заведовал американским отделом министерства иностранных дел, а с осени 39-го и до недавнего времени был советником при советском представительстве в США. Сейчас он отозван на Родину и в ближайшее время должен получить официальное назначение.

— То есть Сталин не собирается разрывать свои отношения с западными демократиями. Что ж, этого следовало ожидать. Этот хитрый азиат постарается теперь усидеть на двух стульях разом. Бывший посол в Германии становится министром, а представитель в США — его замом. Логично. Ибо Германия рядом, а Соединенные Штаты — далеко. Но если положение вдруг изменится…

— Именно к такому выводу и пришли наши аналитики, экселенц. Советский Союз не рискнет более вмешаться в войну до тех пор, пока в ней окончательно не определится победитель. Но политика советов может резко измениться, когда в войне наступит перелом. Тогда история с заменой министра иностранных дел его замом, может повториться вновь.

— Следовательно, наша задача состоит в том, чтобы у Сталина не возникло желания и, главное, возможности ударить нам в спину. Попросту говоря, нам нужно побеждать на западе и тогда проблема реванша со стороны СССР решится сама собой.

— Думаю, это вполне посильная задача.

— Посмотрим, посмотрим… Англичане и американцы по-прежнему превосходят нас по людским и материальным ресурсам. Промышленная мощь Америки колоссальна. Но! Теперь наши шансы несоизмеримо возрастут… Что ж, Вальтер, вы можете идти. О ваших выводах относительно дальнейшей стратегии СССР я доложу фюреру сам, на вечернем совещании.

Дверь за Шелленбергом закрылась, а Гейдрих так и продолжал сидеть в тиши своего кабинета на Принц-Альбрехтштрассе, задумчиво крутя в руках карандаш, которым перед этим делал пометки на докладе. Затем, словно очнувшись, отложил карандаш, потер двумя пальцами переносицу, словно стирая накопившуюся в мозгу усталость, и, сняв трубку внутреннего телефона, отрывисто бросил адъютанту: