Мир внутри - [6]

– Потом не было, – наконец проговорил он. – Прошло не так много времени, и романтика кончилась, а с нею кончилось все удивительное, что сопровождало ее прежде… кончилось все. Наше последнее свидание было просто омерзительным, оно состояло лишь только из взаимных упреков и оскорблений. Расставаясь, мы поклялись никогда более не встречаться друг с другом. И не сдержали обещания.

Через два года после нашего расставания я переехал в Москву, на новое место работы, очень удачное, с перспективой быстрого роста. Мне по средствам оказалось поначалу снято неплохую квартиру, затем купить машину, «Жигули». Жизнь стала поворачиваться ко мне приятной своей стороной. И в это время я снова встретил Лану. Здесь, в этом микрорайоне.

– Она тут жила?

– Мне так и не удалось это узнать. Она старалась поменьше говорить о себе и побольше спрашивать меня. Но со временем кое-что вытянуть мне удалось. С прежней ее работой было покончено раз и навсегда: Лана подпала под реорганизацию, лишилась места и тогда решила отправиться в Москву, как я тогда предполагал, в поисках лучшей доли. Искала ее долго и безуспешно, пока не столкнулась со мной.

Ту ночь она согласилась провести со мной, а утром сказала, что готова остаться. Слишком долго искала меня, чтобы второй раз потерять.

– А Нина? – тихо спросил я.

– С Ланой мы снова расстались, – продолжил Нодар, не слыша моего вопроса. – История повторилась, вплоть до той же заключительной сцены, после которой Лана исчезла. И вспомнила обо мне по прошествии десяти лет, только позавчера. За это время я успел сменить место жительства, познакомиться с Ниной, жениться на ней, порадоваться рождению и взрослению детей.

– Лана знает, что у вас есть дети?

– Она не спрашивала, думаю, просто догадалась. И все же предложила встретиться; она просила, я отказался. А на следующий день сам поехал на это свидание. Почему именно сюда – не знаю, может, потому, что Лана не любит менять места наших встреч, а во всей Москве мы встречались лишь здесь, да на моей старой квартире.… И, кажется, она по-прежнему верит в то, что мы были созданы друг для друга…. Были созданы, – повторил он после паузы.

– Лана верит, что каждый человек создан для кого-то другого, – продолжил Нодар, не повышая голоса, – как в той притче про грушевое дерево, помните? Но разве можно так запросто поверить в саму возможность найти свою половину среди миллиардов людей? Даже поверив в любовь с первого взгляда, волей-неволей понимаешь – десятка жизней не хватит, чтобы найти того, одного-единственного. И не ошибиться при этом. Не спутать зова плоти с шепотом души, души, прежде бесконечно далекой, а ныне становящейся частью тебя самого. Ведь наши собственные переживания настолько сложны и запутаны для нас самих, что подчас невозможно отделить одно от другого. То, что прежде считалось освященным небом союзом, внезапно оказывается банальным брачным контрактом, срок действия которого – порой вся жизнь…. А она верит… просто верит. И потому не отпускает меня.

Есть такие места на земле, – Нодар говорил медленно, точно цитируя отрывок из книги, – где человек может встретить свою судьбу; осколками утерянного рая зовут их люди. Только они, называющие эти места так, не знают или не понимают, что порой ожидание встречи может затянуться, ведь на небесах, время не меряют днями, а сама встреча может оказаться непереносимой. Потому как годы безвозвратно ушли, и прошлое скрылось за поворотом, унося с собой и надежды и страхи и чувства. А сам человек потерял главное – веру, неколебимую веру в чудо, что должно – вот-вот или спустя вечность – непременно придти к нему. Если по каким-то причинам люди вынуждены будут покинуть осколок рая, конечно, они стараются взять с собой все, что соединяло их прежде, и слишком часто случается, что им этого не удается. Вот и я, чтобы не вспоминать об утерянном, стал лепить свой осколок, как мог и умел, стараясь не оглядываться назад… А она по-прежнему верит и надеется. По прошествии стольких лет. И потому, только потому, снова и снова находит меня. И продолжает надеяться, даже когда надежды эти обратились в дым….

Мы долго молчали, столь долго, что за окнами серая мгла неба потемнела, сменив цвет на угольный. Лишь когда это случилось, я произнес:

– Вам надо встретиться с ней. Дождаться ее.

Нодар кивнул. И спросил, точно у самого себя:

– Но что я скажу? Что? Слова бессильны перед ней…. Разве что попросить ее об одной… последней услуге.

Я понял, о чем он говорит, и взглянул на него, и мой собеседник выдержал взгляд и подтвердил мои слова, сказав:

– Помочь покинуть… осколок рая. И постараться вернуться. Каждому в свой мир. К миру внутри.

Марафон

Заставка отзвучала, софиты полыхнули огнем, направляя свет на появившегося из-за декораций ведущего.

– Здравствуйте, дорогие друзья! – Такахиро Араи с белоснежной улыбкой произнес эти слова на русском. А затем, будто только их и знал, сразу же переключился на родной. – Мы рады приветствовать вас на ток-шоу «Литературный марафон», – гром оваций сразу после включения надписи «аплодировать». – Для наших постоянных зрителей и тех, кто подключился к нам совсем недавно, напоминаем: сегодня шестой день написания рассказа «Талисман», – чуждая японскому буква «л» ему по-прежнему давалась с трудом.