Мир в хорошие руки - [42]
Я огляделся в поисках подходящего инструмента. Походный котелок, который Динеш еще не успел приторочить к прочей поклаже, высунул из травы свой закопченный бок. Подхватив связанными руками толстую сухую ветку, я обрушил свои эмоции на днище ни в чем не повинной посудины. Конечно, это была не ударная установка, но гул по полянке пошел еще тот. Динеш схватился за рукоять сабли, квадрупеги насторожили уши, а я включил голос на всю мощь легких:
В горло мне словно ежа запустили – сказывалась проведенная на голой земле ночь. Зато хрипатый утробный рык а-ля «Рамштайн» мне сегодня очень удался.
Я завершил свое выступление, послав котелок по траве наподобие хоккейной шайбы. Жалобно брякнув, он остановился, запнувшись о сапоги Динеша, взиравшего на исполнителя круглыми глазами, чуть приоткрыв рот. Меня, однако, гораздо больше интересовала реакция четвероногих слушателей. К моему огромному изумлению, Вамдам, нежно пофыркивая, приблизился ко мне и доверчиво положил длинную морду на плечо. Щеку чуть холодила роговая пластина, прикрывавшая ноздри животного, шею щекотало горячее дыхание. Хорошо все-таки, что квадрупеги не понимают немецкого.
Бросив на Динеша торжествующий взгляд, я поднялся на ноги и легко взошел в стремя. Выпрямился в седле, крепко ухватившись за высокую луку. Все предвещало, что путешествовать головой кверху, а задом книзу будет гораздо приятнее. Вот только мой спутник не двигался с места. Глядел на меня недобро сузившимися глазами, закусив губу и не выпуская рукояти факара.
– Ты что, забыл, куда нам ехать? – осведомился я, теряя уверенность.
Динеш тряхнул головой:
– А мы уже приехали, – обнажив саблю, он внезапно скользнул ко мне неуловимо плавным движением. Острое, как бритва, лезвие оцарапало кожу под моим подбородком. – Слазь!
Сбитый с толку такой внезапной сменой курса, я мысленно взмолился, чтобы Вамдам не вздумал взбрыкнуть, и кое-как спешился.
– Отправляй нас на Запад, – потребовал Динеш, снова сунув факар мне под нос. – Сейчас же.
«Опять двадцать пять!»
– Я же уже говорил – я не с Запада!
– Да по мне хоть с седьмой преисподней Нижнего мира! Каиса на Западе, в Каисе исуркхи, а у них Машура. Ты маг, и ты отправишь нас через Ось, или я… – тут пилот чуть помедлил, окидывая меня оценивающим взглядом. – Начну с того, что отрублю тебе уши, потом – твой любопытный нос, потом…
– Стоп-стоп! – прервал я вдохновенную речь, чуть отстраняясь от неприятно поблескивающего клинка. – Тут какая-то ошибка! Маг из меня, как из свиньи балерина!
Динеш схватил меня за грудки и примерился саблей к левому уху:
– Кончай зубы заговаривать! Я только что собственными глазами видел, как ты животных заколдовал, заставил себе повиноваться. Так что считаю до трех! Раз…
Слова иновселенянина вызвали противное, многоголосое эхо в памяти: «Левцов Лиан – предводитель обезьян!» Кровь бросилась мне в голову, и я выдавил сквозь зубы:
– При чем тут колдовство? Ты же сам сказал: «Спой!» Вот я и спел, а Вамдаму, видать, понравилось.
Глаза Динеша налились кровью:
– Во-первых, это была шутка. Единственное, что приводит квадрупегов в блаженное расположение духа, это желуди храмитов.
Тут уже глаза налились кровью у меня.
– Во-вторых, не пытайся убеждать меня, что это… это… – Динеш неопределенно ткнул саблей в сторону котелка.
– «Рамштайн», – подсказал я.
– Во-во! Что шайтан – это не заклинание на языке магов! И кстати, я уже дошел до двух!
Я скосил глаза на лезвие факара. С ухом расставаться очень не хотелось, но все возможности для диалога, кажется, были исчерпаны.
– Два с половиной, – рявкнул Динеш, тряхнув меня для острастки.
Рука с факаром чуть дрожала, на лбу у парня, несмотря на утреннюю прохладу, выступил пот, но проверять, хватит ли у него духу выполнить угрозу, как-то не хотелось.
– Я ничего не могу сделать без волчка! – скороговоркой выпалил я и пояснил, видя непонимание в карих глазах. – Это такая круглая полосатая штука. Она лежала в кармане моих штанов.
Отсутствие моей единственной драгоценности обнаружилось во время «утреннего туалета». Ни до этого, ни после задумываться о волчке мне было некогда – так навалился груз неожиданных событий.
Динеш нахмурился. На лице читалась внутренняя борьба – парень решал, резать мне ухо или погодить. На всякий случай я зажмурил глаза. Хватка на одежде внезапно ослабла, послышался шелест вкладываемого в ножны клинка. Я приоткрыл веки. Пилот рылся в седельных сумках своего квадрупега.
– Этот, что ли? – повернулся он ко мне со знакомым полосатым предметом на ладони.
Я радостно закивал. Динеш подошел ближе, но волчка не отдал.
– Что с ним надо делать? – скептически поинтересовался он, вертя игрушку в руках.
Я нервно сглотнул:
– Надо найти твердую гладкую поверхность. Только запустить волчок должен я, иначе ничего не получится.
Парень деловито огляделся по сторонам. Вокруг была только трава и мягкая луговая земля.
– Придется вернуться на дорогу, – заключил он. – Колея подойдет?
Я припомнил, как выглядел тракт в перевернутой картине мира с бока квадрупега, и кивнул. Красноватую почву неплохо утрамбовали копыта, подошвы пешеходов и колеса повозок, оставивших в пыли характерные рельефные полосы. У обочины я наконец получил волчок. Присел на корточки, примериваясь. Динеш с любопытством взирал на меня с высоты своего роста.
Эта беда может коснуться каждого. Ежегодно в России исчезает столько людей, что они могли бы составить население небольшого города. Города пропавших. Статистика свидетельствует: находят половину из них. Живыми или мёртвыми. Остальные годами значатся пропавшими без вести. В стране каждый год находятся в розыске свыше 120 тысяч ушедших и не вернувшихся. Среди них – приблизительно 15 000 детей. Это – история одного из 15 000, мальчика по имени Денис. История, которая могла бы быть правдой.
Его зовут Женя, но для всех здесь он — Джек. Все равно никто не сможет выговорить его настоящее имя. Он живет с матерью, ходит в школу, в меру хулиганит и покуривает травку, в общем, он — обычный мальчишка. Русский мальчишка в Дании. Он выучил новый язык, он привык, что учителей здесь называют по именам, потому что отчества нет. Но вот мама снова выходит замуж, и они переезжают в дом нового отчима. Красивый, большой и… скрывающий за запертой дверью мрачную тайну. От того, сможет ли Джек ее разгадать, скоро будет зависеть жизнь – и не только его собственная.
Аркан — это колода карт. Магический артефакт, способный предсказывать судьбу, предостерегать и спасать. Но даже его помощи может быть недостаточно, чтобы найти брата и сестру, близнецов, которых Найд долгое время считал погибшими. Забывший собственное имя, потерявший семью и способность говорить, отказавшийся от своего дара… Теперь Найд уверен: пришло время вернуть себе всё. Даже если цена будет высока.
Черный маг похитил мальчика, забрал у него имя и дал другое — Никто.Маг сделал Никто лучшим в мире убийцей и послал к нему ворона. Волшебная птица выклевала глаза Никто и дала ему взамен два всевидящих черных камня, а вместо сердца — осколок гранита, твердый и холодный как лед…Люди Потерянных земель думали, что все это — просто страшная сказка.Но правда оказалась еще страшнее…
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
Жизнь – это чудесное ожерелье, а каждая встреча – жемчужина на ней. Мы встречаемся и влюбляемся, мы расстаемся и воссоединяемся, мы разделяем друг с другом радости и горести, наши сердца разбиваются… Красная записная книжка – верная спутница 96-летней Дорис с 1928 года, с тех пор, как отец подарил ей ее на десятилетие. Эта книжка – ее сокровищница, она хранит память обо всех удивительных встречах в ее жизни. Здесь – ее единственное богатство, ее воспоминания. Но нет ли в ней чего-то такого, что может обогатить и других?..
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.