Мир в хорошие руки - [40]

Динеш сплюнул прилипшую к губе травинку и процедил сквозь сжатые зубы:

– Идет. Но взбрыкнешь еще раз, и я возьмусь за факар! – он демонстративно положил ладонь на заляпанные ножны у пояса.

– Ой, как страшно! – я закатил глаза. – Итак, ЭРАД!

Костяшки пальцев Динеша на рукояти факара побелели, но он только уселся поудобнее – так, чтоб, если что, сподручнее было до меня дотянуться.

– Ладно, может, тебе, и правда, память отшибло – вон на лбу какая шишка… Короче, ЭРАД заботится о поддержании баланса в мире Оси и соблюдении запретов. Если какой-нибудь отморозок, – я удостоился многозначительного взгляда исподлобья, – нарушает запрет, одна из Личностей является за ним и вершит суд. Трибунал.

– И какой же запрет я нарушил? – поинтересовался я, мысленно перебирая перечень своих грехов в этой вселенной, который, как рождественскую елку, венчал раскорячившийся ангел из кухни.

– Запрет на использование стрелкового оружия.

Мне понадобилось несколько долгих мгновений, чтобы вникнуть в смысл сообщения. Нелепость его была настолько очевидна, что меня одолел смех. Наверное, выглядело это довольно дико: я катаюсь по земле со связанными ногами и корчусь от хохота. Во всяком случае, длинное лицо Динеша вытянулось еще больше, и он процедил сквозь зубы:

– Я знал, что ты псих, но чтоб настолько…

– С-стрелковое… ору… оружие… – выдавил я между приступами смеха. – Это ты про… рогатку, что ли?

– Про нее, – мрачно кивнул мой страж.

– Ну, и что мне за это будет? – поинтересовался я, всхлипывая и держась за заболевший живот. – Поставят двойку за поведение?

Динеш медлил. Он отвел взгляд и уставился в огонь, будто именно там находился забытый им ответ.

– Так что? – посерьезнел я.

– Вечная смерть, – тихо произнес пилот и быстро взглянул на меня, будто опасаясь бурной реакции.

Я недоверчиво усмехнулся:

– А что, бывает невечная?

Кажется, мне снова удалось его удивить:

– Вечная смерть – это когда умирает душа… Ты что, правда ничего этого не помнишь? – впервые в голосе Динеша прозвучала нотка неуверенности.

– Говорю же, – окрысился я, – я не из этой вселенной!

Парень пожал плечами:

– Незнание закона не освобождает от ответственности. Руки давай, – и он снова потянулся ко мне с веревкой.

Меня все эти новости настолько огорошили, что я безропотно дал себя связать. Динеш уже начал копаться в седельных сумках, вытаскивая одеяло, когда я наконец снова обрел дар речи:

– И когда же эта ЭРАДская личность явится по мою душу?

Пилот вздрогнул – он уже начал привыкать к тишине:

– А Дрокка его знает.

Я облегченно перевел дух:

– Ну так, может, она и не придет? То есть… Охота им ноги сбивать из-за какой-то рогатки. И вообще, ты уверен, что ЭРАДу обо мне известно? Или, – я нахмурился, пораженный внезапной мыслью, – это ты им настучал, тихоход небесный?

Динеш невозмутимо расправил на земле веселенькое лоскутное одеяло.

– Я бы с удовольствием, но нужды в этом не было, – он уселся на одеяло и начал стягивать сапоги. – ЭРАД всегда и обо всем знает. И придет за тобой, когда сочтет нужным. От него не спрятаться и не укрыться. Ни в этом мире, ни в трех остальных. Но если это случится до того, как мы найдем Машуру… – брат девушки поднял на меня серьезные карие глаза, – то я буду просить, чтобы трибунал отложил казнь.

– И они послушают? – с невольной дрожью в голосе осведомился я. С наступлением темноты в долине стало стремительно холодать.

– Может быть.

С этими словами Динеш отстегнул ножны с оружием, пристроил в головах и уютно завернулся в одеяло. Я понял, что разговор на этом закончен.

Немного посидел, глядя в огонь и переваривая информацию. Внезапно ощутил, как давит на меня темнота, подступившая к неверному кругу света от костра. Казалось, что-то шевелится в ней, шуршит ветвями кустов, подбирается ближе и ближе… Внезапно по ушам резанул пронзительный вопль, раздавшийся где-то прямо за спиной. Я подскочил на месте так, что чуть не свалился в огонь. Сердце забухало в груди, как набатный колокол. В воображении мне представился мрачный персонаж с автобусной остановки, только с маской из «Кричащих» под капюшоном и теплым трупом через плечо. Я заерзал на заду, подвигаясь поближе к Динешу – все-таки у него факар.

Из-под одеяла на меня уставилась пара насмешливых глаз:

– Это скрингс. Наверное, на запах съестного пришел.

– А-а…

Интересно, что пилот имел в виду под съестным – меня или сандвич?

– Я это… у тебя одеяла лишнего не найдется? Холодать что-то стало.

– Преступникам удобств не полагается, – садист повернулся ко мне спиной.

Я приткнулся кое-как на траве у костра. Лежать мог только на боку, потому что зад невыносимо жгло, а лицо кусал собачий холод. Вскоре у меня зуб на зуб не попадал. Скрингс то и дело орал за кустами, во тьме что-то шуршало – наверняка хищники, на ресницах, похоже, намерзал иней, склеивая их вместе. Короче, это была моя первая ночевка под открытым небом, и ощущения оказались не для слабонервных. На ум приходило все что угодно, кроме одного – сна. Промучившись таким манером маленькую вечность, я кое-как подполз к сладко похрапывавшему Динешу и пнул согнутыми коленками выпуклость под одеялом.