Мир в ХХ веке - [69]

.

И вновь неприятности доставил болгарский митрополит Стефан, продолжавший участвовать в экуменическом движении. По усмирению строптивого иерарха были задействованы “высшие эшелоны” в Болгарии: “Через Министра иностранны дел Коларова были приняты меры. Он вместе с Премьер-Министром Г. Димитровым имел беседу со Стефаном, после которой митрополит официально заявил об отходе от экуменизма, как “обслуживающего интересы англо-американских империалистов”.

Несмотря на это заявление, имеются данные, что неофициально митрополит Стефан резервировал связи с экуменизмом через профессора Цанкова и протопресвитера Шавельского”[220].

Но даже эти мелкие неудачи не омрачили главного результата: в экуменическом движении начались разногласия, вселенского объединения христианских церквей не получилось, а его лидеры меняли тактику “на ходу”, о чем и докладывал правительству председатель Совета по делам Русской православной церкви: «Наиболее дальновидные деятели этого движения подняли голос против стремления американцев провести Ассамблею в Амстердаме под флагом антикоммунизма.

Оппозиция против американцев особенно заметна среди скандинавов, швейцарцев, французов и голландцев.

В частных разговорах многие из них высказывают мысль о необходимости создания центра внутри Экуменического Совета, противостоящего американскому влиянию.

Такой центр, по мнению многих, может быть создан только при участии Русской Православной церкви. В частности, секретарь Всемирного Совета церквей голландец Виссерт Хофт заявил, что только с помощью Русской Церкви можно избавиться от опасности “американизации христианства”»[221].

Против антикоммунистической американской компании с использованием экуменистов выступали не только лидеры оппозиции (Виссерт Хофт), но и представители англиканской церкви. Так, в частности, архиепископ Иорский доктор Гарбетт в своем выступлении перед верующими 27 марта 1947 года заявил: “…Для священнослужителей в Англии есть много оснований к тому, чтобы избегать участия в чем-либо вроде священной войны или крестового похода против коммунизма.

Церковь должна стремится устранить страхи и подозрения, которые сейчас представляют опасность, ибо разделяют народы, и содействовать созданию порядка во всем мире, в котором Восток и Запад объединились бы на основах справедливости, правды и милосердия.

…Примерно третью часть огромного населения России составляют христиане. Они поддерживают коммунистическую систему. Если мы присоединимся к священной войне, используя политическое и духовное оружие против всех тех, кто называет себя коммунистами, мы должны будем порвать с миллионами православных и других христиан”[222].

С одной стороны, Сталина устраивала позиция англиканской церкви, выступившей против и Ватикана, и американизации христианства. Но, с другой — и настораживала: в Европе явно намечался новый лидер. И это обстоятельство следовало учесть на предстоящем Совещании.

Вторая половина 1947 г. принесла также изменения в отношениях США с Ватиканом. Их сближение стало очевидным. Тогда же Ватикан установил дипломатические отношения с Египтом. Артур Хюгс был аккредитован папой при египетском короле в качестве интернунция. Из сферы деятельности Апостольской делегации в Египте, в которую входили все государства Аравийского полуострова и Палестина, территория Палестины и Каир были выделены в специальное Апостольское представительство в Иерусалиме.

Были предприняты и другие меры по объединению христианских церквей вокруг папского престола, которые нашли свое выражение “в установлении личной связи папского интернунция Хюгса с Александрийским патриархом Христофором и с Коптским патриархом Амбу-Юссефом”[223].

Оценивая эти связи, митрополит Аксунский Николай, представлявший патриарха Христофора в Аддис-Абебе, в своем письме, опубликованном 13 марта 1948 г. в газете “Прогре Ежипсьен”, так оценил сложившуюся ситуацию: “На Западе сейчас спешно идут приготовления к “международному Собору церквей” в Амстердаме. На Востоке славянские Православные церкви также стараются достичь новой организации, применительной к современным обстоятельствам. Ватикан находится между этими двумя течениями — между протестанством и коммунизмом”[224].

Позиция Александрийского патриарха Христофора становилась все более опасной для Москвы. По данным советской миссии Хюгс прилагал все усилия к тому, чтобы “Патриарх Христофор должен был собрать глав Православных Церквей Востока и получить от них согласие на ряд совместных действий с католиками и на отклонение ими приглашения Патриарха Алексия на Московское совещание 1948 года”[225]. И, действительно, в Каир были приглашены и Иерусалимский, и Антиохийский патриархи, и местоблюститель Кипрской митрополии. Но прибыл туда только Антиохийский патриарх Александр, который, после определенного давления, решил не ехать в Москву. Однако по возвращении домой его ждало “осуждение со стороны членов своего Синода за отказ от участия в Московском совещании”[226].

Оказавшись под давлением и своих архиереев, и английского посланника Хустона Бодуэлла, владыка все же принял решение послать делегацию в Москву в составе митрополита Ливанского Илии Карами и Хомского Александра Джиха.