Мир уже не будет прежним - [52]

Договорились мы и о встрече с Алфёровым. К этому времени сотовые сети покрыли практически всю Белоруссию. Руководители Московской и Ленинградской областей, глядя на такие дела, всерьёз нацелились на «мобилизацию» своих регионов. Это если верить статье в «Известиях», корреспонденту которых дал объёмное интервью Жорес Иванович.

«Главная проблема пока – недостаток оптоволоконных кабелей, которых для обеспечения работоспособности вышек сотовой связи требуется огромное количество, – говорил Алфёров. – Но этот вопрос уже решается на уровне Министерства связи, и я уверен, что не за горами тот день, когда вся наша страна будет опутана сетями сотовой связи. И не только наша! Вы знаете, сколько уже поступило предложений о сотрудничестве от представителей западных компаний?! Многие из зарубежных бизнесменов лично побывали в Белоруссии и оценили преимущества сотовой связи».

А в очной беседе, состоявшейся у меня дома спустя несколько дней после того, как я прочитал заметку в «Известиях», Алфёров признался, что сельское население частенько ворует ценный кабель, причём иногда десятками метров. Так‑то он находится под землёй, а с вышек срезают, черти. Хоть у каждой вышки по автоматчику ставь.

– И что самое обидное – толку им от этого кабеля?! – возмущался академик. – Они же, дурни, уверены, что там медь, вот и воруют, а это же оптоволокно, они его в цветмет не сдадут, в хозяйстве никуда не приткнут… Кстати, наша страна одной из первой в мире начала серийное производство оптического волокна на основе кварцевого стекла. И это тоже весьма заинтересовало наших потенциальных западных партнёров.

Затем мы приступили к обсуждению перспектив компью теризации всея Руси. А заодно и других республик шес той части суши. Жорес Иванович с ходу заявил, что и сам в мыслях периодически возвращался к идее персонального компьютера, но из‑за загруженности проблемами сотовой связи руки никак не доходили. Сейчас же, когда процесс мобильной телефонизации успешно запущен, он готов практически без остатка посвятить себя новой теме, которая открывает грандиозные перспективы в плане научно‑технического рывка СССР.

– Сегодня же позвоню Петру Мироновичу, – заявил Алфёров. – Мне симпатизирует идея сделать на базе новосибирского Академгородка… Кремниевую долину. Но куда проще запустить проект на базе Института электронных управляющих машин, проще говоря ИНЭУМ. Он находится в Москве, я прекрасно знаком с его директором Борисом Николаевичем Наумовым, он давно хотел взяться за нечто подобное.

– Па‑а‑ап, а мы пойдём в восклесенье в зоопалк?

Заговорились мы с Жоресом Ивановичем, я и не заметил, как сын подкрался с цветными карандашами в руках и рисунком то ли медведя, то ли слона – сразу и не поймёшь.

– Вылитый отец, – подмигнул мне учёный, отхлебывая остывший чай и закусывая его шоколадной конфетой.

Данька тут же потянулся к вазе с конфетами, и хотя Валя, убежавшая по делам, запрещала баловать сына сладким, но сейчас я порадовал отпрыска лакомством.

– Пойдём, Данька, пойдём, раз обещал. И маму возьмём, чтобы одна дома не скучала.

Алфёров взялся за работу с энтузиазмом. Созвонились с ним в начале сентября, Жорес Иванович рассказал, что через подставных лиц удалось закупить у фирмы «Intel» их последнюю разработку – 16‑битный процессор «Intel‑8088». Оказалось, что ничего фантастического в предложенной американцами технологии нет, хотя, безусловно, это серьёзный шаг вперёд. Но и наши умные головы готовы взяться за разработку аналогичного микрочипа. Так что перспективы открывались радужные.

Ещё более меня порадовал Жорес Иванович своим рассказом о том, что в ИНЭУМ с его подачи взялись за создание так называемой «открытой архитектуры», которая наверняка ляжет в основу будущих персональных компьютеров. Эта конструкция предусматривала возможность расширения системы, она не требовала лицензионных затрат, а в процессе эксплуатации сам пользователь мог бы изменять базовый состав системы. Я сразу вспомнил, как для домашнего компа покупал то видеокарту, то процессор, то винчестер… Действительно, куда удобнее, чем если бы изначально эта самая архитектура планировалась закрытой, как у «яблочников».

Между тем в стране и мире события развивались своим чередом. В Ватикане вот уже в течение года разворачивался грандиозный скандал, сотрясавший Римско‑католическую церковь на всех континентах. В конце сентября 1978 года стало известно о раскрытии заговора с целью убийства избранного всего месяц назад папы римского Иоанна‑Павла I. Папу вроде бы пытались отравить, но по ошибке яд выпил митрополит Ленинградский Никодим, прибывший от имени Московской патриархии поздравить папу с избранием. Эту историю я знал в будущем и, само собой, упомянул в записках Машерову. Только в моём прошлом до папы всё же добрались. Неужто и здесь наши подсуетились?

По Ватикану прокатилась волна арестов среди кардиналов, чиновников, банкиров из ватиканского банка и прочих лиц, на кого пало или могло пасть подозрение. Ещё больше народу лишилось должностей и вылетело в отставку. Десятки кардиналов, епископов и прочих иерархов были смещены со своих диоцезий или лишены сана. Церковная оппозиция не осталась в долгу, объединившись вокруг французского архиепископа Марселя Лефевра, уже около полутора десятков лет выступавшего против политики Ватикана. Лефевр призвал всех «истинных католиков» силой устранить «узурпатора» с римского престола, обвинив папу в поддержке коммунизма. Призыв Лефевра не остался без ответа – 20 января 1979 года в Ватикане во время богослужения испанский монах Хуан Фернандес Крон выпустил в папу десять пуль из пистолета, при этом ухитрившись лишь пару раз слегка его поцарапать. Это имя мне тоже было знакомо по будущему. Монах‑фанатик в моём времени столь же неудачно покушался на папу Кароля Войтылу. Правда, было это уже позже, в начале 1980‑х, в Португалии, и Крон тогда пытался действовать кинжалом. Зато папа получил поддержку в странах третьего мира, в Азии, Африке и особенно Латинской Америке, назначив выходцев из этих мест на освободившиеся места в Ватикане в противовес «отступившей от Христа Европе». Римская церковь менялась на глазах, и к чему это могло привести, было непонятно.