Мир уже не будет прежним - [49]

Дошло до того, что, зайдя как‑то в Данькину комнату, я с удивлением услышал, как дитё, возившееся со своими игрушками, напевает:

Ай‑я‑я‑яй, убили негла,

Убили негла, убили!

Ай‑я‑я‑яй, ни за что ни пло что суки замочили…

Сказать, что я испытал шок, значит ничего не сказать. Где? Где он это услышал?! В детсадике или на прогулке с мамой? Хрен его знает, дорогие друзья, но я постарался внушить пацану, что в этой песне попадаются плохие слова, которые маленькому мальчику говорить нельзя.

А во ВГИКе состоялась драка между румынскими и венгерскими студентами. Началось всё с того, что румыны, несколько переделав текст, запели:

Ай‑я‑я‑яй, убили венгра

Убили венгра, убили…

Вспыльчивые мадьяры этого не стерпели и кинулись бить морды «потомкам римлян». Кажется, венгры одерживали верх, когда на место разборок подоспел наряд милиции…

Узнав об этом, я ощутил даже некоторую гордость. Появившаяся с моей подачи песня завоевала уже три континента, считая и азиатскую часть СССР.

Как‑то даже позвонил Высоцкий. Он каким‑то образом сумел выяснить, что ставшие народными хитами «Убили негра» и «Куба рядом» написаны мной (вы уж извините, будущие несостоявшиеся авторы), и решил позвонить, поздравить и выразить своё восхищение. Я включил режим «Скромность» и в свою очередь поинтересовался, что там с сериалом «Место встречи изменить нельзя». Выяснилось, что съёмки закончились, а фильм планировался к выходу на телеэкраны страны осенью этого года.

А между тем происходящие в стране перемены нельзя было не ощутить. Чувствовалось, что назревало нечто необычное и грозное, словно постепенно подкрадывалось цунами, готовое в любой момент накрыть страну смертельным валом, сметающим всё на своём пути. В газетах, на радио и телевидении всё чаще поднимались темы коррупции, взяточничества, кумовства, морального разложения, всё чаще в этой связи мелькали фамилии чиновников не только низшего, но и среднего, а порой даже высшего звена, на уровне министерств и ведомств.

Со сменой руководства страны стало понятно, что новая метла и мести станет по‑новому. Все невольно начинали прикидывать, как это может отразиться на них и их близких. Чувствовавшие за собой грешки начинали дёргаться, срочно подчищая концы и превращаясь если не в херувимов, то как минимум в добропорядочных граждан и ответственных работников.

Для меня это чем‑то напоминало прочитанное в исторических справочниках затягивание гаек при Андропове в бытность его генеральным секретарём. Тогда, помнится, даже посреди сеанса проверяющие могли зайти в кинотеатр и устроить проверку документов.

В то же время в СМИ стали проскальзывать материалы, в которых сначала осторожно, а затем все более уверенно давалась положительная оценка роли Сталина в истории становления СССР. У меня по этому поводу экспромтом даже родился стишок:

Мы всех паразитов достанем

И ясно поймёт каждый гад,

Сколь добрым когда‑то был Сталин

И в этом лишь был виноват.

Как бы там ни было, к лету 1979 года, когда я получил диплом об успешном окончании высших режиссёрских курсов, напряжение буквально стало осязаемым. Кстати, в качестве дипломной работы мне засчитали прошедший с триумфом на отечественном ТВ сериал «Заря новой жизни». На Кубе наша «мыльная опера» тоже произвела фурор, и, как мы и предполагали, в некоторых странах Латинской Америки, лояльно относящихся к СССР, уже заявили о готовности приобрести сериал для внутреннего показа. Чуть погодя аналогичную просьбу высказали в странах социалистического лагеря, но это по официальной версии, не исключено, что кому‑то наш фильм втюхали в добровольно‑принудительном порядке.

В Гостелерадио тем временем уже окончательно созрел план съёмок второго сезона, даже успели обговорить всё с кубинскими партнёрами. Но мне что‑то не хотелось снова торчать полгода в этом тропическом раю, тем более что Топалов вполне мог бы меня подменить. Опыт съёмок первой части у него имелся, актёры в принципе те же, разве что из главных ролей добавляются Антонио и Аманда. А, ну ещё добавился очередной гринго, Билл Форбс. Пусть попробуют предложить роль… ну, например, Регимантасу Адомайтису. Ну да Игорь Андреевич разберётся, что к чему, не мальчик. Так я и заявил Корзину, обосновав своё решение большой загруженностью. Тот почесался, покряхтел, но в итоге всё же согласился с моими доводами. Таким образом, я отмазался от поездки на Кубу и теперь мог сосредоточиться на работе над очередной повестью о похождениях Эраста Фандорина, где, полный непреходящей ненависти к «птенцам» Громыко, планировал обгадить МИД – пусть даже и царский – по полной программе. Книгу я твёрдо решил сделать последней в серии. Хотя зарекаться ни от чего нельзя, но после выхода в свет повести я собирался сделать передышку длиной лет в пять, а лучше – в десять. Иначе вошедшие во вкус читатели с меня живого не слезут, а мне самому стало немного надоедать писать однотипные вещи, хотя большинство из них я и передрал внаглую у Акунина‑Чхартишвили. Представляю, что испытывал Артур Конан Дойл, по требованию поклонников приступая к очередной повести о Шерлоке Холмсе и докторе Ватсоне.