Мир-село и его обитатели - [31]
Мама с ней приятельствовала, и мне ещё пару раз удавалось «поживиться»: самому искать книги. Помню, я выбрал «Вересковый мёд» и баллады Жуковского – но прочёл из них по три строчки: мне нужно было лишь выдрать картинки с рыцарями. Про Рязань картинок не было, бумага жёлтая, чуть не рассыпается, и я странице на десятой бросил.
Картинки эти я всячески собирал, оклеивал ими амбарчик в саду. Любимейшее занятие было – залезть в макулатуру. Школа буквой «П», и к задней стенке лепилась будочка дощатая (как тот же амбарчик почти), в неё была дверь только из коридора школы, а снаружи зачем-то окошко крохотное – едва десятилетнему, плечи сузив, проскочить. Мы вечером высаживали это окошко – в первый раз стекло, потом доски с гвоздями, коими заколачивали от нас, – и друг на друга встав, немало побарахтавшись навесу, влезали, плюхаясь туда, вовнутрь, как Скрудж Макдак в хранилище с златом, в залежи книг. И там, как раньше в клубном пороге, в темноте сидели и копались – вернее, даже лежали, блаженствуя, на грудах и россыпях богатств, со спичками!..
В основном там, конечно, были учебники старые, в них смотрели картинки. Кто-то пытался заниматься самообразованием – выискивать знаменитые тайные страницы из учебника биологии за 8 класс, но это быстро разочаровывало: непохожая, дурацкая схема, плюс вся изрисованная. Посему все в основном хватали впотьмах учебники истории разных лет и искали мне рыцарей. Раза два нас застигли (кажется, истопник) – сначала сидели затаившись, а потом экстренно тикали, все изодравшись. Мы, конечно, боялись, что кого-то узнали: школолазы между моих подручных уже были, с этим строго; но тут обошлось: макулатура вещь ненужная.
Да, читал я всё же мало: то, что задавали в школе и «на лето», старался не читать вообще. Подростком прочёл «Айвенго» библиотечного (там были и картинки), и дальше затребовал всё собранье сочинений Вальтер Скотта, из коего одобрил лишь половину. Брался и за детективы зарубежные, и за фантастику, но порционно, не фанател. Сам в библиотеку старался не ходить – охоточку отбили. Одергивать, конечно, стали за самовольный выбор, что книги перепутаешь и переворошишь, сразу упреждали: говори, что конкретно надо – по деревенскому присловью, по делу, а не по безделу и т. д.
Восхитившись советским сериалом про английского сыщика, я чуть не бегом помчался в библиотеку – сам! – и выпалил длинное: «Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона». Очкастая бабуля равнодушно ответила, что нет такой книги. Через полгода её сменила молодая, я номер повторил, но ответ был тот же. Я понял, что книги, видимо, по-другому называются, и приуныл. Единственный раз, когда был в новой библиотеке в новом клубе – послали из школы – я, уже пятнадцатилетний, помимо нужного «Разгрома» ещё спросил про Шерлока Холмса и Конан Дойля, но мне ответили так же холодно. Так и не читал я ничего про Холмса!
Иногда с улыбкой представляешь, что телок, хоть прародитель нынешних, стоя у окошка в своём сарае, и применяя к редким прохожим или собакам дедуктивный метод, мог бы буквально видеть – там по прямой чуть больше десятка метров, – как жгут старые книжки у задней стены библиотеки. И не такие уж старые – некоторые вообще не бывали в руках: по советскому щедро-плановому заведению фонды нужно было регулярно обновлять, что и выполнялось. В макулатуру, которую мы собирали в школе, это почему-то не сдавалось. И за правлением колхоза, под бугром в бурьяне, постоянно жгли пачки и пачки бумаг, а мы в них копались…
А телок-то тут причём? Да вспомнил: там был свой телок: между библиотекой-бытовой и почтой была оградочка такая, сваренная из труб, за неё привязывали лошадей, а жеребёнок там какой-нибудь постоянно без привязи тёрся… Я подбегал – не из дома, а от бабушки – к углу почты и, как шпион, озираясь, кидал – вернее, протискивал – в синий ящик с советским гербом заклеенный увесистый конвертик. Адрес был: «Пионерская правда», на конкурс. Внутри целая книжка: вырезанный по размеру конверта из тетрадки блокнотик, исписанный приключениями Мявы и Мурзика или размышлениями живописно зависших в тарелке «над земным закатом» (sic!) инопланетян о том, что «эту цивилизацию погубят бактерии – у землян нет эффективного средства борьбы с ними». Думал: кинул в ящик и дело с концом – впереди только слава и никакой позорной огласки! Но конвертики приходили обратно – марок, видите ли, не хватило!.. Потом оградочку разворотили и утащили, а вместо неё появилась, чтобы здесь не ездили, рама от машины, и за неё уже телка соседи прицепляли – как будто тут ему и место: дом быта и библиотека уже не работали – но это, кажется, самое начало 90-х…
Чуть раньше был разброд уже – к примеру, в одночасье оказалось, что книжки можно в библиотеку не сдавать. Я в меру радовался, кое-что присвоил, но был уже не без сознательности некой: вдруг кому потребно будет Скотта в юношеские годы напитать для рыцарской крепости сознания? Короче, вернул все красные тома обратно.
В школьной же библиотеке брать книги с полок, тасовать их и вообще выписывать то, что не задано по программе
Роман в очерках, по сути, настоящий нон-фикшн. В своей фирменной иронической манере автор повествует о буднях спальных районов: «свистопляске» гастарбайтеров за окном, «явлениях» дворовых алкашей, метро, рынках, супермаркетах, парках отдыха и т. п. Первая часть вышла в журнале «Нева» (№2, 2015), во второй части рассказывается о «трудах и днях» в Соборе Василия Блаженного, третья часть – о работе на крупной телекомпании.Впервые публикуется 2-я часть, полный текст 1-й части с предисловием автора.
Сборник необычных эротических новелл блестящего стилиста. «Ящерицы» – настоящий «эротический хоррор»; рассказ напечатан за рубежом, в журнале «Reflections» (Чикаго). «Велосипедная прогулка» – не публиковавшаяся ранее повесть; словно бы перешедшие из «Ящериц» сновидческая эрогротескная оптика, «но и не только». «Дневник WOWеристки» – не публиковавшийся ранее рассказ. «Новая сестра» – миниатюрный шедевр 1997 г., имеющий десяток публикаций. «Темь и грязь» – новелла с мрачноватым сельским антуражем.
Второй роман Алексея А. Шепелёва, лидера группы «Общество Зрелища», исповедующей искусство «дебилизма» и «радикального радикализма», автора нашумевшего в молодёжной неформальской среде трэш-романа «Echo» (шорт-лист премии «Дебют»-2002).«Maxximum Exxtremum» — «масимальный экстрим», совпадение противоположностей: любви и ненависти, высшего и низшего пилотажа экзистенциального бытия героев. Книга А. Шепелёва выделяется на фоне продукции издательства «Кислород», здесь нет привычного попсово-молодёжного понимания слова «экстрим».
1993-й год. Россия. Деревня. Разухабистые школьники захватывают школу… Им помогают не менее разухабистые фермеры… Германика отдыхает, да она пока что если и родилась, то под стол пешком ходит: текст и написан 16-летним автором-хроникёром в лихие 93—94-е годы!«В этой книге Шепелёв – первооткрыватель некоторых психологических состояний, которые до него в литературе, по-моему, ещё не описывали, либо описывали не настолько точно, либо не верили, что подобные состояния существуют». Сайт: chaskor.ru.
У Алексея А. Шепелёва репутация писателя-радикала, маргинала, автора шокирующих стихов и прозы. Отчасти она помогает автору – у него есть свой круг читателей и почитателей. Но в основном вредит: не открывая книг Шепелёва, многие отмахиваются: «Не люблю маргиналов». Смею утверждать, что репутация неверна. Он настоящий русский писатель той ветви, какую породил Гоголь, а продолжил Достоевский, Леонид Андреев, Булгаков, Мамлеев… Шепелёв этакий авангардист-реалист. Редкое, но очень ценное сочетание.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Бухарест, 1944 г. Политическая ситуация в Румынии становится всё напряженнее. Подробно описаны быт и нравы городской окраины. Главные герои романа активно участвуют в работе коммунистического подполья.alexej36.
В «Операции „Шейлок“» Филип Рот добился полной неразличимости документа и вымысла. Он выводит на сцену фантастический ряд реальных и вымышленных персонажей, включая себя самого и своего двойника — автора провокативной теории исхода евреев из Израиля в Европу, агентов спецслужб, военного преступника, палестинских беженцев и неотразимую женщину из некой организации Анонимных антисемитов. Психологизм и стилистика романа будут особенно интересны русскому читателю — ведь сам повествователь находит в нем отзвуки Ф. М. Достоевского.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Холодная, ледяная Земля будущего. Климатическая катастрофа заставила людей забыть о делении на расы и народы, ведь перед ними теперь стояла куда более глобальная задача: выжить любой ценой. Юнона – отпетая мошенница с печальным прошлым, зарабатывающая на жизнь продажей оружия. Филипп – эгоистичный детектив, страстно желающий получить повышение. Агата – младшая сестра Юноны, болезненная девочка, носящая в себе особенный ген и даже не подозревающая об этом… Всё меняется, когда во время непринужденной прогулки Агату дерзко похищают, а Юнону обвиняют в её убийстве. Комментарий Редакции: Однажды система перестанет заигрывать с гуманизмом и изобретет способ самоликвидации.
Эта книга о тех, чью профессию можно отнести к числу древнейших. Хранители огня, воды и священных рощ, дворцовые стражники, часовые и сторожа — все эти фигуры присутствуют на дороге Истории. У охранников всех времен общее одно — они всегда лишь только спутники, их место — быть рядом, их роль — хранить, оберегать и защищать нечто более существенное, значительное и ценное, чем они сами. Охранники не тут и не там… Они между двух миров — между властью и народом, рядом с властью, но только у ее дверей, а дальше путь заказан.