Мир растений: Рассказы о саксауле, селитрянке, баобабе, березах, кактусах, капусте, банксиях, молочаях и многих других широко известных и редких цветковых растениях - [56]
Гармалу нельзя не заметить. Среди типичных пустынных растений с жесткими или опушенными листочками, или совсем без листьев (только бы меньше испарять!) гармала выделяется своим независимым видом.
Листья ее хотя и рассечены на узкие, нитевидные дольки, но зато сидят кучно, помногу, как маленькие веера. На полынь похоже. Нет у листьев гармалы ни защитной шубы из волосков, ни жесткости.
Цветки крупные, в пять лепестков, как у лютика: белые или чуть желтоватые. Кажется, будто на кусты полыни прикрепили лютиковые цветки. Только стройности полынной в кусте нет. Он раскидистый, развалистый и высотой пониже: едва в полметра вырастает, а то и вдвое ниже.
По густой листве видно, что расходовать влагу гармала не страшится. Это и на самом деле так, потому что корни ее спускаются в глубь земли так далеко, что дотягиваются до грунтовой воды. Будет дождь или не будет, для гармалы неважно.
Историкам, однако, более интересна не эта черта гармалы. Им важнее то, что встретить это растение можно чаще всего возле колодцев, где поят скот и где останавливались веками караваны. Она разрастается тут, а все другие травы исчезают. Объясняется это довольно просто: гармала несъедобна. Даже верблюды, которые охотно едят подобную проволоке верблюжью колючку, гармалу не трогают. Гармала же требовательна только к одному — к навозному удобрению. А уж его у колодцев хватает, поскольку скот топчется всегда. Семена этого растения прибывают вместе с теми же самыми караванами.
Раз поселившись, гармала удерживается возле колодца очень долго. Больше ста лет. Может исчезнуть сам колодец. И место, где он был, засыплет песок. И никто бы не узнал, где шли караваны и история плела свою запутанную нить, если бы не гармала. Растение останется и будет надежным гидом для историков.
А для биолога она живое напоминание прошумевшей жизни, свидетель того, что следы «тяжелой ноги» человека на лике Земли остаются надолго: на десятилетия, на века.
Однако все парнолистниковые, все эти гармалы, селитрянки и креозотовые кусты, так изумительно приспособленные к невзгодам, только кажутся устойчивыми, нерушимыми. Иногда достаточно что-то изменить в природе — и стройная система разрушится, рассыплется и исчезнет. М. Гиллам застала такой разгром в зарослях кустов парнолистника на островах возле Южной Африки.
В тех местах гнездится масса птиц. Особенно бакланов. Парнолистник для бакланов очень удобен. Ветви его деревянисты и крепки. Они вильчато ветвятся. В развилках гнезда укрепляются прочно и надежно. Гнезд бакланы устраивают столько, что листьев за ними не видно. Гнезда теснятся одно над другим: лесенкой, террасами. Под их тяжестью кустарник гнется, но не ломается. Чем старше куст, тем больше гнезд. Когда-то наступает предел. Перегруженный «ковчег» парнолистника не в состоянии бороться с птичьим засильем и начинает отмирать. Он засыхает, но на смену старым кустам приходит молодая поросль. Жизнь продолжается.
Но вот совсем недавно завезли на острова кроликов. Кроликам страшно понравились толстые, мясистые листья парнолистника. На островах были и другие растения с мясистыми листьями, но кролики предпочли парнолистник. Сначала они подбирали с земли опадающие зимой, в июле, листья. Затем объели нижние ветви, которые могли достать с земли.
А потом стали добираться до самых макушек кустов, несмотря на то, что кусты высокие — в рост человека. Делают они это очень просто. Используют гнезда бакланов как ступеньки и, словно по лестнице, легко и без хлопот добираются до верхних ветвей.
Но и это еще полбеды. Самое печальное в том, что кролики съели все молодое поколение парнолистника. Вплоть до самых крошечных всходов, чуть только они развернули семядольные листья.
Когда М. Гиллам в 1960 году приехала на остров Мееув, где кролики трудились семь лет, там еще встречались заросли парнолистника. На другом острове — Шаапене, куда кролики прибыли раньше, сохранились только отдельные кусты. Вместе с кустами удалились и птицы.
Кислички
В один из праздников ирландцы посылают своим друзьям и знакомым, тоскующим на чужбине, шемрок — тройчатый листочек кислички как память о далекой родине. Это старая традиция. Лист кислички — национальная эмблема Ирландии. Эта трава знакома каждому ирландцу с детства. Она всюду растет в тенистых лесах.
Кисличка ростом со спичечную коробку. Стебля нет. Идешь по лесу — одни листья. Пластинка листа тонюсенькая, как бумага. Трудно найти более нежное создание. Уж на что сыро, влажно в тенистом ельнике, а кисличка и тут на ночь складывает листочки, чтобы не испарять лишнего. Если случайно пробьется сквозь ветки солнечный луч, кисличка сложит листья и днем.
Несмотря на такую чувствительность, нежнейшая травка расселилась не только по Ирландии, не только по Британским островам, но по всему Евразиатскому континенту до самого Байкала и еще дальше. В этом ей помогли два обстоятельства: привычка к темноте и кислый сок листьев, к тому же еще и ядовитый. В соке есть соли щавелевой кислоты. Недаром англичане зовут обыкновенную кисличку «лесным щавелем». Пожевать листочек приятно, но есть опасно. Дикие животные это знают. Никто из них не ест листья кислички. Даже улитки. Домашний скот, если наглотается, то исход бывает печальный.
