Мир растений: Рассказы о саксауле, селитрянке, баобабе, березах, кактусах, капусте, банксиях, молочаях и многих других широко известных и редких цветковых растениях - [22]
Может быть, бадан живет и тысячу лет?
Итак, ползет бадан, как зеленая змея между камней, и вскоре все исчезает под его широкими листьями. Теперь гарь кажется большим капустным полем после уборки урожая, когда на месте срубленных кочанов остаются прикорневые листья. Так же как и у капусты, листья бадана скрипят под ногами. Они не мерзнут и зимой (а ведь какие сочные!) и только в начале следующего лета начинают краснеть и увядать. Потом чернеют и рассыпаются в порошок, создавая первые пригоршни будущей почвы.
Там, где растет бадан, другие растения поселяются редко. Только черемша, победный лук, пробивается между розетками бадановых листьев, да молодняк деревьев, который успел поселиться раньше, чем бадан, захватил пустующую площадь. Со временем вырастет на месте «капустного поля» кедровый лес. Или лиственный. Или сосновый. Но и под деревьями сохранится бадан. Сохранится и через сто и через двести лет, странно и необычно сверкая на солнце листьями-лепешками, маскируя картину давнего разрушения леса. Через тысячу лет бадан восстановит смытую почву. А когда она восстановится там, где нет бадана?
Кроме бадана, есть еще целая армия маленьких камнеломок. Ростом они примерно с нашу обычную травку пастушью сумку. Такой же торчащий кверху одинокий стебелек. У его основания розетка листьев. На верхушке стебелька несколько цветочков. Живут в каменистых тундрах или высоко в горах, где рушатся скалы и осыпается, позванивая по крутым склонам, щебенка. В погоне за влагой селятся около тающих снежников. В таких местах семена вызревают не всегда. В горах и в тундре заморозки часто губят цветы. В этих условиях некоторые виды вместо цветков образуют луковички. Луковички опадают и вырастают в новые растения. У других образуются стебли-отводки. Стелются по почве. Закрепляются. Почечка на конце отводка прорастает и дает новый кустик. Камнеломки предпочитают северное полушарие. В южном встречаются реже и обычно только в Андах.
В начале века много спорили о камнеломках: ломают они камни или нет? Одни утверждали безапелляционно: ломают. Поселяются в расщелинах скал и год за годом раздвигают их силой своих корней. Ведь ломают же асфальт корни тополей. Другие возражали: такие мелкие и нежные — и ломать скалы? Невозможно. Ерунда. Сказки. Журнал «Американские леса» в 1917 году попытался подвести итог дискуссии. Но доказать правоту какой-либо из спорящих сторон не смог. Не было фактов. Были только мнения.
До сих пор никто так и не удосужился поставить опыт. Доказать с цифрами в руках: ломают или не ломают? Ведь ломает же прочнейший бетонный пол нежная грибница хрупкого на вид шампиньона. Хотя, чтобы рушить скалы, камнеломкам совсем необязательно применять «физическую силу». Достаточно использовать химические средства, например кислоты. Камнеломки таких кислот вырабатывают достаточно. Знатоки утверждают, что под зарослями бадана почва всегда очень кислая. Намного кислее тех мест, где бадан не растет. Здесь даже собственный бадановый молодняк не может появиться. Кислота же может разрушать скалы, что всем давно известно. Остается проверить это на камнеломках.
Собратья шиповника
Тихоокеанские волны выбрасывают на берег Приморья плоские красные «сахалинские яблоки». Под Владивостоком весь берег усеян ими. Это плоды шиповника морщинистого. Втрое крупнее, чем у обычного шиповника. Цветки тоже втрое крупнее и более яркие, пунцовые. Листья густо-зеленые, морщинистые. Садоводы давно оценили дальневосточный шиповник. Называют для краткости по-латыни «роза ругоза».
На родине, в Приморье, роза ругоза встречается не везде, а только по морским берегам. Когда экспедиция ботаников из Уссурийска нашла кусты ругозы на Амуре, вдали от моря, была настоящая сенсация. Предположили, что плоды могли быть занесены сюда в древние времена.
Но и по берегам дальневосточных морей ругоза растет не где попало. Восточный берег Сахалина весь зарос шиповником. Место для поселения выбирает, казалось бы, самое неудобное: там, где грохочет прибой, куда обрушивают свою неуемную силу соленые пенистые валы.
Такие странности розы ругозы связаны с распространением ее семян. Прибой сшибает с кустов «сахалинские яблоки» и увлекает их за собой. Они выплывают в открытое море и начинают дрейфовать. Круговое течение несет яблоки вдоль берега Сахалина, и вырастают здесь кусты с огромными пунцовыми цветками. На западном побережье таких зарослей нет: неоткуда плодам туда попадать, течения не те.
По форме «сахалинские яблоки» больше напоминают, пожалуй, миниатюрный спасательный круг или резиновую лодку. Они сильно вдавлены посредине, а по краям выпуклы. Плывут по волнам, не переворачиваясь, как поплавки. Кожица их покрыта воском и не смачивается, а для равновесия остается плодоножка. Она, как киль у яхты, тянет плодик книзу и не дает ему перевернуться и набрать воды. Впрочем, отверстие сверху и без того прочно запечатано. Оно закупорено пучком увядших пестиков и тычиночных нитей. Для надежности все это еще перекручено высохшими чашелистиками.
Плодикам приходится долго плыть: месяц и больше. Наконец волны вышвыривают «сахалинские яблоки» на прибрежный песок. Тут их подбирает ворона или лисица. Съедает мягкий кисло-сладкий околоплодник. Семена-орешки остаются на песке. Набегает волна и смешивает семена с песком. Следующая волна обрушивается сверху, а за ней третья, четвертая. Грохочут валы, молотят семена ругозы, пока твердая оболочка их не протрется о песок. Как и у других розоцветных, у ругозы семена имеют очень прочную оболочку. Подобно лотосу, они не прорастают, если оболочка не нарушена. Ее надо распилить или ошпарить кипятком. В природе это заменяется перетиранием с песком.
