Мир растений: Рассказы о кофе, лилиях, пшенице и пальмах - [96]
Лаланг обладает завидной способностью массированно разрастаться и изгонять с земли другие растения. Это достигается с помощью мощных корневищ. Другой вид — императа высокая — имеет корневища куда более короткие. Массами не разрастается. Скромно ютится небольшими куртинками. И многим он вообще неизвестен.
Зато лаланг прославлен по всему миру. Захват площади он ведет сначала не так быстро. Когда вырубят высокий коренной девственный лес, лаланг не захватывает вырубку, как вейник. Здесь устраивают огород. Через несколько лет его забрасывают. Вот тут-то и появляется наш знакомый и начинается его стремительная деятельность. Разные сорняки, которые успели захватить огород раньше лаланга, исчезают под его натиском быстро и навсегда. И года не пройдет, а их уже поминай, как звали. С этих пор лаланг — хозяин огорода.
Станут ли пасти на огороде скот или пустят пожар — злак уцелеет. Корневища проходят в почве глубоко. Сантиметров на сорок от поверхности. Конечно, ни для какого огня они недосягаемы. При поддержке человека лаланг может существовать неограниченно долго. Правда, бывают случаи, когда среди сомкнутого строя лаланга окажется кусочек земли, занятый другими растениями. И лаланг их не вытесняет. В чем тут дело, не смог решить даже такой знаток тропического леса, как профессор П. Ричардс. Зато хорошо известно, почему этот злак долго не решается захватить пустующую вырубку из-под дождевого тропического леса.
Все дело в семенах. Как ни легки, как ни воздушны его семянки, а не на всякую вырубку могут попасть. Над морем могут преодолеть многие мили. А на суше все-то им мешает. От материнского куста отлетят метров на пятнадцать и обязательно за что-то зацепятся, упадут. Если на пути к вырубке стоит узкая полоска леса, шагов тридцать шириной, лалангу ее не преодолеть. Вот если туда ведет широкая дорога, тогда еще может проникнуть. Да и то с помощью коров. Съест корова снопик лаланга. Оставит на вырубке кучу помета. В ней семена целые и невредимые.
А теперь еще насчет дальних перелетов. Никто не может доказать, что на остров Кракатау лаланг попал с помощью семян. Предполагают, но фактов нет. Вернее предположить, что добрался туда кустик нашего злака водным путем. Вместе с корнями, стеблями и метелками.
О том, что это вещь возможная, говорит один исторический факт. Как-то в куче разного хлама, прибитого к берегам Кокосового острова, нашли каноэ с двумя скелетами людей, крокодила, куст сахарного тростника и куст лаланга. Удалось доказать, что эти предметы прибыли с острова Ява. Дрейфовали около семисот миль. Лаланг добрался до суши вполне благополучно.
Есть у него и еще один способ распространения. Издавна используют этот злак в качестве упаковки. В ящики кладут вместо опилок и стружек солому лаланга вместе с серебряными метелками. И теперь трудно сказать, где у лаланга родина. То ли в Африке, то ли в Малайе, то ли в другом месте?
На захваченных площадях лаланг задерживается так долго, что заставляет лесоводов задумываться, как помешать ему селиться на вырубках. До войны малайский лесовод К. Саймингтон предложил засевать голую почву семенами быстрорастущих пород деревьев. Мы не знаем, вышло ли что у Саймингтона, но идея неплоха.
Из агрессивных злаков самый маленький — белоус. Ростом — как низкая осока, сантиметров десять-двадцать. Дернина такая же густая. Листья серые, зазубренные. Топорщатся, как щетина. В таком виде белоус немного напоминает большую малярную кисть.
Из дерновины торчат голые стебли. На концах рыхлые, однобокие колосья. В них редкие черные колоски с голубым отливом. В тонких стеблях — половина силы белоуса. Сухие стебли зимуют и торчат следующей весной, как стерня на поле. Иное травоядное, может быть, и соблазнилось бы свежей зеленью листьев, но, наколов морду о препятствие, уходит прочь. Кому хочется быть поцарапанным? Единственно, кто преодолевает колючую преграду, — ослы и мулы. Как им удается, трудно сказать. По крайней мере, этот факт свидетельствует, что осел не так глуп, как его изображают.
От вытаптывания белоус не страдает. Упругую дерновину повредить трудно. Выпадают соседние травы, и белоус занимает их место.
Он не может отреагировать так молниеносно, как вейник или лаланг. Белоус нарастает медленно, сантиметра по два за год. Зато ширится вкруговую, во всех направлениях сразу. За сорок лет дернина расползается на полтора метра в обе стороны. Выдворить маленький злак с захваченной площади гораздо труднее, чем другие, более рослые травы. Недаром же его зовут монстром в мире злаков.
Вдоль западного побережья Англии часто тянутся большие участки белоусников. На зеленом фоне обычных лугов они кажутся серыми заплатами. Это места бывших поселений. Давно ушли люди. Исчезли дома. А белоус все удерживает за собою места, где люди слишком часто пасли скот. На долгие годы белоусники остались памятниками неразумному хозяйничанью людей.
Но всесилие злаков не бесконечно. Некогда на острове Чилоэ возле Чили, где растут дикие картофели, обитал злак — костер манго. Местные жители возделывали его и были счастливы. Европейцы завезли на Чилоэ свои хлебные злаки. Постепенно европейские виды вытеснили местный костер. В последний раз его видели в 1837 году. Потом он исчез навсегда, и теперь даже чилоанцы не помнят, что было у них на острове такое растение.
