Мир растений: Рассказы о кофе, лилиях, пшенице и пальмах - [12]
Разобраться в строении цветка не так просто. Из пятилистной чашечки выходит воронковидный венчик, усаженный чешуйками. Тычинки несут перистые придатки да еще срастаются друг с другом.
У других кутровых тоже цветки непростые. В особенности у строфантов — африканских и азиатских лиан. Лепестки строфантовых цветков повисают в виде шнурков. Самый красивый из строфантов — мадагаскарский вид строфант бойвини. Болтающиеся лепестки его шире шнурков. Они оранжевые и, по свидетельству Э. Менинджера, походят на только что завитые локоны. За что он и назвал этот вид деревом в бигуди.
При всей своей красоте строфанты тоже крайне ядовиты. Млечный сок их издавна использовали как стрельный яд. Но, пожалуй, самое ядовитое растение из семейста кутровых — тангин. На Мадагаскаре плоды его в старину решали судьбу подозреваемых в преступлении. Суд был короток. Откуси кусочек плода. Если выживешь — оправдан, если умрешь — значит, преступник, и поделом тебе.
Распространение плодов и семян у кутровых поставлено хорошо. На побережьях Индийского океана до самой Новой Гвинеи встречается очень ядовитый кустарник одоллам из рода цербера. Толстые, мясистые ветви. Широкие, крупные листья. Одуряющие ароматные белые цветки в больших метелках на концах ветвей. Плоды огромные, с кулак величиной, темно-зеленые. Хорошо плавают, защищены от действия морской воды.
Гораздо более тонко поставлено дело у виллугбей из Южной Азии. Один из видов этого рода — лиана. Плоды ее как очень крупные груши. Мягкие семена кто-то должен сбросить к основанию большого дерева, где много тени и нет мешающих жизни сорных трав. Туда, где сеянец лианы мог бы спокойно начать свои первые шаги в лесу. И имел бы рядом надежный ствол, по которому можно взобраться вверх. Выполняется это условие макаками.
Обезьяна срывает зрелый плод и только примерится, чтобы откусить, как рядом оказывается компаньон. Он тоже хочет отведать плода. В надежде отобрать угощение, хватает своего собрата за шиворот. Тот вырывается и на ходу лихорадочно глотает сочную мякоть. Семена выплевывает на землю под дерево.
Английский ботаник Г. Ридли видел однажды целое сражение между макаками за обладание виллугбейевыми грушами. Макаки тузили друг друга в течение двух часов кряду. В азарте некоторые падали в реку. В пылу сражения не забывали и плоды пожирать. После потасовки вся земля была усеяна семенами. Ридли немало удивлялся, почему, хотя семена такие мягкие и съедобные, макаки их выплевывают?
Для лианы такая особенность оказалась весьма полезной. Да в природе иначе и быть не могло. Иначе как бы продолжался виллугбейевый род?
Так же точно природа рассчитала и с другим видом — виллугбейей сладкой. Это уже не лиана, а кустарник. Если бы и тут надеяться на обезьян, то дни кустарника были бы сочтены. Причина? Она проста. На низких кустах обезьяны не работают. Могут напасть дикие коты, собаки, схватит за бок тигр…
Лучший вариант — не макаки, а птицы. Поскольку крупную грушу птицам не поднять, размеры плодов уменьшены примерно вдвое, до размеров дикой груши. Окраска их, наоборот, усилена. Они яркие, оранжевые, как спелые абрикосы. Очень сочные и сладкие. Наиболее яркие плоды в природе всегда рассчитаны на птиц.
Самое известное и нужное растение из семейства кутровых — раувольфия змеиная. До 1952 года раувольфию знали лишь на родине — от Индии до острова Явы. Лечили ею от укусов змей, да и от лунатизма. После войны выяснили, что в корнях содержится алкалоид резерпин, снижающий кровяное давление и улучшающий обмен веществ. Теперь раувольфия — одно из модных растений мира.
Красный бурьян
В умеренной зоне кутровые редки. Только в Южной Европе растет синецветный барвинок малый. Его принято разводить на кладбищах. Покрывает могилы своими вечнозелеными кожистыми листьями, напоминая большой железный венок. Городских озеленителей выручает тем, что может расти под деревьями в парках, где из-за тени другие растения не уживаются. Дикий барвинок растет и у нас, но, кажется, только в Курской области. В других местах — как одичавший.
Еще растет в умеренной зоне кендырь. И у нас и в Америке. Американский давно выращивали у нас на юге. Из корней добывали препарат против сердечных заболеваний.
В 1935 году в Чуйском совхозе ликвидировали плантацию кендыря. На месте ее построили избу для крестьянина Лихачева. Не успел хозяин как следует обжить помещение, как в нем появился кендырь. Видимо, уцелело в почве корневище. Оно дало два побега. Один поднялся на дворе под окнами. Другой проник через пол и зазеленел в комнате. Дворовый рос не спеша и за лето вытянулся на полметра. Зато домашний намного перегнал собрата и уперся в потолок. Хозяину предложили разобрать потолок, чтобы дать возможность кендырю зацвести. Разобрал. Потом настала очередь соломенной крыши.
Неизвестно, пожертвовал ли крестьянин крышей ради растения, успел зацвести узник или не успел. Важно другое, что он вырос непомерно высоким. Для этого были свои причины. Окна в избе летом завешивали холстами от солнца и от мух. В комнатах стояла постоянная жаркая духота. И тень. Как раз те условия, которые кендырь встречает в природе, в тугае.
