Мир растений: Рассказы о кофе, лилиях, пшенице и пальмах - [14]

Когда пчела перенесет транслятор (это его принимали за грибок!) с комочками пыльцы на другой цветок, он должен попасть в щель принимающей камеры рыльца пестика. Если там есть уже другие трансляторы — лапка застревает. Пчела в поисках опоры цепляется за другой цветок, и там увязает вторая лапка. Иногда бедная жертва в отчаянии дотягивается до третьего цветка, и еще одна лапка попадает в капкан. Так бесславно гибнет насекомое. Или жертвует лапкой. Австрийский ботаник К. Шпренгель находил в цветках много мушиных ног.

Еще в начале нашего века французские ученые Бонье и Лайанс советовали пчеловодам выкашивать огородный фикус ради спасения пчелиных жизней. Но ведь столько нектара! Жалко терять. Одни выкашивали. Другие — нет. А гордиев узел, как любил говорить Шпренгель, так и не удавалось развязать.

Только в послевоенные годы воронежский ботаник И. Руцкий сумел реабилитировать ваточник. Ученый подсчитал: в среднем на одном гектаре сплошных зарослей жестокого растения остается после медосбора 34 тысячи пчелиных лапок за сезон (у бабочек отрываются хоботки!). На этой площади гибнет по вине ваточника шесть тысяч пчел. Однако только третья часть из них — молодые, сильные, работящие. В общей массе такая потеря невелика. И медосбор от нее не страдает.

Он падает чаще от непрошеных посетителей — бабочек, мух и даже муравьев. Рыжий лесной муравей формика, полезнейший из лесных животных, на ваточнике оказался типичным грабителем. Нектар ест, а трансляторы не переносит. Нет крыльев. Мог бы, в общем, перетащить и по земле, но пока бежит, все комочки пыльцы растеряет. Формика часто гибнет и висит жалким трупиком на розовых цветках.

Однако ни обилие нектара, ни множество опылителей (на родине, в Америке, — до 40 видов!), ни сверхспециализированный механизм цветка не обеспечивают ваточнику желаемого — опыления всех цветков. Да чего там всех? Хватило бы и половины. И даже четверти. А опыляется немного, плоды завязываются у двух-трех из 40–50 цветков! Причины пока еще не ясны. Но ведь у ваточника есть дополнительное средство расселения — корневые отпрыски. Средство еще более надежное, чем семена. Может, и хорошо, что так мало семян у ваточника, иначе все огороды бы им позаросли.

Содомские яблоки

Среди выжженных равнин возле Мертвого моря, где сохнут чахлые травы, совершенно неожиданно можно увидеть группы высоких кустов с широкими толстыми листьями. На кустах крупные зеленые яблоки с красными боками. Висят связками, как помидорные кисти. Одни уже совсем крупные. Другие только завязались. Рядом цветки распускаются: кожистые, толстые, бордово-красные с серо-зеленой изнанкой. Так выглядит калотропис высокий, чаще известный под библейским именем содомских яблок.

Мимо проходят верблюды. Козы пасутся. Ни одно животное не прикасается к краснобоким плодам. Знают: под яркой кожицей нет сочной мякоти. Хрустнет сухая оболочка, и вылетит похожая на пепел щепотка щуплых семян с волосками-летучками.

Библия утверждает: возле Мертвого моря некогда существовали города Содом и Гоморра (следы их ученые пытались обнаружить, но не нашли). За грехи означенные города вместе с жителями были сожжены небесным огнем. И теперь даже яблоки, вырастающие на греховной земле, не дают наслаждения. Они оставляют на губах горький слой золы и пепла.

Впрочем, легенду о содомских яблоках ботаники трактуют по-разному. Авторы Библии, видимо, были не очень сильны в ботанике и не очень четко очертили облик греховных плодов. Некоторые ботаники сомневаются, что это калотропис. Считают, что имелось в виду совсем другое растение: иерихонская картошка — паслен содомский. Он и растет здесь же, рядом с калотрописом. И ростом примерно такой же. Под стать шиповнику. И подобно ему вооружен красными шипами. Только они у иерихонской картошки кривые. Жесткие, негнущиеся ветви покрыты густым шерстистым налетом из прижатых волосков. Плодики размером с крупную сливу, желтые. Когда созреют, внутри тоже «пепел и зола».

Согласно третьей версии содомские яблоки не калотропис и паслен, а арбуз-колоцинт. Плети дикого арбузика стелются по берегам Мертвого моря и по долине реки Иордана. Плодики ярко-оранжевые. К поре зрелости внутри остается горстка семян, похожих на золу. Правда, пепловидных волосков нет.

Если имелся в виду все-таки калотропис, то страшная легенда сейчас мало кого пугает. И местные жители в Индии, где калотропис тоже растет, используют пепловидные волоски для набивки подушек. Говорят, они мягче птичьего пуха. А молодые кусты запахивают под пшеницу, как зеленое удобрение. Родственное деревце — калотропис гигантский используют как живой забор. С него собирают цветки и из мясистых лепестков делают конфеты. Родина того и другого — тропики Старого Света. Гигантский расселился от Индонезии до Индии, высокий — от Индии до Африки.

Угасающие стапелии

Эти интересные растения исчезают быстро из всех частей Южной Африки. Цивилизация и колонизация смертельны для них. Так писал о стапелиях в 1903 году журнал Королевского ботанического сада Кью в Лондоне. Шестью годами позже редактор «Капской флоры» добавил: они обречены, и уже нет средства остановить их постепенное угасание.