Мир приключений, 1987 - [70]

Дубцов молча поглаживал серо-зеленый бок “бегемота”.

— А знаете, — сказала Мария, — здесь нашелся один человек, который предложил мне сбежать от всего этого на коралловые острова. Он даже показывал картинку: зеркальная лагуна, белая яхта…

— Вот кто действительно лгал, как его картинка!

— А вы? Почему вы, Виля, не предлагаете мне помощь? Уж для вас-то найдется место на пароходе. Почему вы не берете меня с собой?

Наконец-то Мария поставила свой вопрос прямо, без обиняков. Дубцов не мог не ответить, но он не спешил отвечать. Некоторое время они с Марией шли молча вдоль полосы прибоя по космам гниющих водорослей. Волна беспрерывно перекатывала гальку пляжа.

— Никуда вы не уедете, — сказал Дубцов. — Я вырос в вашем доме, уж я — то знаю, если к вам забредала кошка или приблудная грязная собачонка, она меняла все планы семьи: откладывались выезды, переезды… А тем более — больные дети. Вон вы даже на автомобиле не хотели ехать без них.

Она посмотрела на него потемневшими от слез глазами:

— И сейчас не поеду на вашем автомобиле. Мы с вами прощаемся… навсегда.

И пошла вдоль моря по космам гниющих водорослей обратно в санаторий пешком.

Дубцов догонять не стал. Он посмотрел на часы и поспешил к машине.

Подъезжая к городку, он еще издали заметил над особняком, где размещалась контрразведка, столб дыма.

“Свершилось”, — подумал Дубцов и прибавил скорость. Действительно, солдаты выносили из дверей особняка папки с делами и жгли их во дворе.

Гуров в своем кабинете тоже поспешно перебирал бумаги: одни совал в портфель, другие швырял в камин, в котором тоже пылал огонь.

— Красные полностью овладели перешейками, — сообщил он Дубцову, — взяли Перекоп, Чонгар, прорвали Ющуньские позиции и наступают на Джанкой. Врангель подписал приказ отходить к портам Крыма.

ПАРОХОДЫ НАДО ВЕРНУТЬ

У ворот Феодосийского порта казачья цепь сдерживала толпу беженцев. Некоторые из них уже давно ждали погрузки и сидели на чемоданах, баулах, тюках с подушками. Закусывали разными припасами из кошелок с торчащими бутылями молока.

Какие-то господа наседали на казачьего офицера, который дежурил у пулемета, повернутого рыльцем к толпе.

— Почему вы не берете людей?

— Неслыханно! Люди ночуют на пристани.

— Чего вы ждете? Большевиков?!

Офицер с трудом их перекрикивал:

— Господа! Все уедут, господа! Но сперва — грузы.

Решетчатая ограда порта сменялась красной кирпичной стеной, над которой торчали ржавые железные буквы вывески: “Слесарные мастерские Феодосийского порта”.

Внутри царило запустение, с балок потолка свешивались закопченные бороды паутины.

Один слесарь лениво водил рашпилем, извлекая из железа звук, от которого болят зубы. У других станков и верстаков никого не было: обед. Четверо сидели в закутке среди железного хлама, уминали из одного чугунка толченую картошку.

— Ты бы, Денис Петрович, туда сметанки запустил, — говорил один из них, заглядывая в чугунок-, — хотя бы для конспирации.

— Ешьте, товарищ Радчук, что дают. Мы вас слушаем, товарищ Баранов!

— Решение Крымревкома, — сказал Баранов, — суда не выпускать, сорвать белым эвакуацию, а значит, и вывоз продовольствия.

— Можно песочку в золотники, а можно и масло выпустить, — посоветовал Радчук.

— Кустарщина. — Баранов взял горбушку хлеба и стал натирать ее чесноком.

Четвертый отложил ложку, достал чернильный карандаш, послюнил и что-то отметил на клочке бумаги. На его нижней губе от чернильного карандаша отпечаталась лиловая риска. Только по этой риске, пожалуй, и можно было узнать обросшего седоватой щетиной Степанова-Грузчика. Уполномоченный ВЧК по Крыму переправился позапрошлой ночью из Новороссийска на катере “Аджибей”, доставившем боеприпасы и оружие партизанам для решающей схватки с белыми.

— Я вот тут отметил для резолюции, — сказал Грузчик, — русские пароходы, те, что в крымских портах, надо задержать во что бы то ни стало. (Для посторонних эта запись выглядела так: “Забрать у прачки бязевые кальсоны”.) Существует декрет Советской власти о национализации торгового флота. Значит, суда наши. Почему белые адмиралы в Лондоне и в Константинополе должны торговать русскими моряками на всех морях и океанах? Пароходы надо вернуть Советской России в целости и сохранности.

— Ну и как же мы это сделаем? — спросил Радчук.

Грузчик покосился на слесаря, который водил рашпилем по железу. Баранов подошел к слесарю:

— Так не работают, а саботируют. На станке точи!

Слесарь подмигнул — понял.

Со звоном и визгом заработал станок.

— Вот теперь нас никто не услышит, — сказал Грузчик. — Сообщаю главное: по общему плану восстания мы захватываем город, а значит, и порт. Сигнал к началу восстания — взрыв артиллерийских складов на железнодорожной станции. После взрыва берем тюрьму, мастерские и порт с пароходами. А партизаны в это время захватывают Судак и перерезают белым дорогу на Феодосию. Придется им, не сворачивая к морю, катиться прямиком на Керчь.

Вбежал парнишка в замасленной спецовке:

— Петрович! До инженера.

Денис Петрович вышел вслед за парнишкой и очень скоро вернулся.

— Депеша от Гарбузенко, — сообщил он, улыбаясь.

— Как?! — удивился Баранов. — Разве он не арестован?