Мир приключений, 1984 - [5]

“Странно! Когда капитан Родригес показывал мне эту партию, он уверял, что ее в литературе нет. Партию знали Капабланка, который обучал игре капитана, и еще один человек. Но тот после революции уехал с Кубы. Откуда же она известна этому типу?..” Теперь молодой человек, делая вид, что размышляет над очередным ходом, исподволь изучал партнера. Он запоминал форму его головы, цвет волос, глаза, строение рук, особые приметы. “Ну что ж, если он знает следующий ход, то придется повалить короля…”

Черные перевели своего ферзя на b7. Белые, не задумываясь, сыграли конем на f5. Лица болельщиков озарились улыбками — стало ясно, что на этот раз честь города спасена.

Положив короля на бок, парень в спортивной рубахе встал — он был крепким, коренастым брюнетом — и протянул руку победителю:

— Спасибо! Сегодня вы отлично сыграли. Если будет время и желание — завтра в пять. А знаете, иной раз бывает приятно проигрывать!

Гарсия кивнул дважды в знак согласия, пожал протянутую руку, взял со столика недопитый стакан пива и произнес:

— Общий счет пока в вашу пользу! Но мы еще продолжим!

Однако очередная встреча не состоялась. На следующий день, окончив работу, Гарсия вышел с завода, свернул в улицу, ведущую к скверу, где находилось кафе, и бодро зашагал. Он раздумывал о том, какую партию ему предложит его молчаливый соперник, которому на сей раз предстояло играть белыми. У аптеки с Гарсией поравнялся старенький “форд”. Оттуда выпрыгнул человек в военной форме и пригласил изумленного шахматиста поехать с ним.

Сколько ни ломал себе голову по дороге в отдел безопасности “лучший шахматист города”, он менее всего мог предположить, что во всем виноват его вчерашний выигрыш. Молодой человек в спортивной рубашке, как только вышел из кафе, сразу же направился к небольшому зданию на тенистой улице. У входа он предъявил часовому удостоверение на имя Фауре Павона, сотрудника госбезопасности.

— Сегодня 23 ноября 1972 года, — заметил часовой.

— Ну и что? — не понял замечания входивший.

— Через неделю истекает срок!

— А! Знаю. Спасибо. Это старое удостоверение. Завтра получу новое. — И он козырнул.

Пройдя к дежурному, Павон попросил разрешения связаться с Гаваной, с капитаном Родригесом из Центрального управления. Прежде всего он рассказал капитану историю с шахматной партией.

Всю ночь, утро и день местные органы безопасности проверяли личность “симпатичного” Гарсии. Собранного материала оказалось достаточно, чтобы отменить очередную партию в кафе…

За окном, забранным в решетку, жизнь шла своим чередом. Люди отдыхали, веселились, как могли, строили планы, играли в шахматы. И каждый, возможно за самым малым исключением, знал, что принесет ему завтрашний день. Но для человека, лежавшего на голом топчане в небольшой комнате старого особняка, жизнь приостановила свой бег, отбросив его в прошлое.

Томительную, гнетущую, насыщенную тревогой тишину разорвал далекий крик петуха. И сразу его подхватил разноголосый хор. Последние два года Луис Гарсия часто просыпался с этими не похожими ни на каких других кубинскими петухами. Каждое утро заново, с трепетным волнением ощущал, что он дома, на родине, — на чужбине ему так недоставало именно этого хора. И порой до тошноты щемило сердце от подступающей злобы, от сознания, что он не в силах навестить родные места, повидать мать, побывать на могилах дяди и брата. Они были рядом, всего в пяти часах езды на автобусе, но он был не вправе сделать это…

Еще никогда в жизни Гарсия, способный в детстве часами разглядывать комиксы и громче других смеяться, так остро не понимал, что стряслась непоправимая беда. Снова и снова пытаясь найти ответ на вопрос, в чем была его ошибка, он почему-то, вместо того чтобы анализировать свое поведение в последние месяцы, невольно возвращался в далекое прошлое.

Счастливое, безмятежное детство… Поместье “Делисиас”… Самое голубое небо планеты над ним, самые зеленые и красивые пальмы, самый сочный сахарный тростник, самые вкусные в мире манго, самые красивые девушки… Ему, сыну одного из майоралей — управляющего огромным поместьем, — разрешалось бывать в хозяйском доме и даже играть с детьми дона Карлоса. Грозный хозяин был ласков со смышленым подростком, которому предстояло рано или поздно стать майоралем его наследников. Гарсию же к миру избранных тянула какая-то неодолимая сила, хотя по-настоящему он дружил лишь с сыном местного кузнеца. “Эх, найти бы его сейчас! Он бы сумел помочь… Но какое ему дело до меня! Наверняка стал большим человеком. Педро… Педро Родригес… Педрито… Слон. “Эль Альфиль”.

Когда-то Гарсия считал, что весьма преуспевает в жизни. Единственно в чем он не мог сравниться с Педро “Эль Альфилем”, так это в шахматах. Дон Карлос… Да что там дон Карлос, сам Капабланка, который в последние годы своей жизни любил приезжать на отдых в “Делисиас” и обучал подростков всевозможным тонкостям игры, прочил Родригесу блестящее будущее за шахматной доской. Но тот тянулся к политике. У Педро была настоящая идиосинкразия к тем, кто обладал богатством и безграничной властью, что так гипнотизировало Гарсию. И этим Педро был сильнее его, теперь Гарсия почти готов был признать превосходство друга. Нет, не потому, что наконец-то осознал его правоту. Просто здесь, ворочаясь без сна на тюремном топчане, он до слез жалел себя.