Мир приключений, 1929 № 05-06 - [35]

Ее тело, цвета черного дерева, становилось все блестящее и совершеннее, и близкое решение приводило холостых мужчин племени в волнение. Все они готовились к состязанию. Но чем больше приближался день, тем спокойнее, по крайней мере внешне, становились кандидаты на ее руку. Каждый строил планы, каждый расставлял сопернику ловушки, один интриговал против другого, каждый пытался обмануть товарища.

Так как быстрота ног должна была быть главным приемом в состязании на руку Лумы, все женихи упражнялись в беге и в прыжках. Они приносили божкам обильные жертвы, и тем еще никогда не жилось так хорошо, как в это критическое время. Тот или иной из глубоко верующих с нетерпением ждал какого-нибудь знака их милости, но боги, повидимому, желали сохранить нейтралитет.

Лума на все это отвечала молчанием и делала вид, что это ее совершенно не касается. Она спокойно продолжала выжимать масло, очищать маис и вертела свою ручную мельницу.

Подруги подарили ей ожерелье, составленное из кусочков кожи, которые девушки ради красоты давали у себя отрезать. Такое ожерелье девушка носила втечение последнего месяца до брака. Лума надела этот символ, не выдавая себя ни одним движением, не пролив ни одной слезы, как это обычно делали девушки, со страхом видевшие в этом знаке приближение супружеского ярма.

Устремив взгляд на горизонт, Лума высчитывала, сколько раз солнце встанет и зайдет до праздника Н'бонга и мысленно взвешивала предложения, которые делали ей женихи. Больше всего она склонялась на маленькое карманное зеркальце, которое так чудесно сверкало на солнце. Владельцем этого зеркальца был Тогбо. Он как-то показал ей его со всеми предосторожностями и в величайшей тайне.

Она была поражена и как зачарованная все думала об этом чудо-стекле, которое может отражать лицо каждого таким, какое оно в жизни. Она не уставала любоваться в него сама на себя.

Тогбо выменял это зеркальце, как талисман, у одного торговца слоновой костью, который проезжал по временам через деревню.

Праздник совершеннолетия Лумы начался. Женихи трепетали от волнения. Соперники готовились к состязанию.

Бурумунда слонялся целый день, как лунатик, и от временя до времени пробовал делать какие-то особенные прыжки, цель которых была известна только ему. Он теперь больше, чем когда-либо, стыдился своих отвислых грудей, которые часто вызывали насмешки его сверстников, потому что он из-за них был похож на женщину, и притом на далеко не красивую. Он всегда притворялся, что презирает девушек, бегавших раскрашенными в красный цвет, чтобы получить мужа. Как часто некрасивые люди гордятся собой, так и он: — остальные девушки были для него недостаточно хороши, ему нужна была непременно Лума. Самодовольный, как павлин, он все время себя осматривал и с нетерпением ждал мгновения, когда начнется преследование.

Бауцпрп спокойно покуривал трубку, в полной уверенности, что победит он.

И Али также не выказывал нетерпения и спокойно ждал событий. У него в руках были верные козыри, три жемчужины, благодаря которым он получил многообещающее заверение Лумы:

— Когда я тебя увижу, я побегу к тебе, — сказала она ему.

Более точно не договаривались, но он был счастлив и гордо хранил великую тайну, высоко неся голову. Жемчужины он зашил в свое единственное платье — передник стыдливости — и часто тревожно хватался за него, чтобы убедиться, что жемчужины еще тут.

Лума, действительно, серьезно смотрела на Али, потому что три крупные жемчужины имели большую ценность в племени Мотомбоз.

Оцори — был щеголь племени. Чтобы покорить Луму, он прибегнул к франтовству. Он надел свой воскресный наряд. Чем менее культурен народ, тем он больше цены придает воскресному наряду. У Мотомбозов он состоял из передника стыдливости, который, благодаря бахроме, был длиннее каждодневного. К этому предмету одежды Оцори надел еще на шею воротничек, напялил на голову шляпу, которую когда-то нашел на опушке леса и берег, как состояние. Здание цивилизации он увенчал еще палочкой и величественно расхаживал расфранченный, как дэнди, но с обнаженными остальными частями тела.

Но его гордость и уверенность в себе сильно понизились, когда на сцену выступил Майпу. Его преимущества поразили всех: он был крашенными в белый цвет лицом и шеей, с еще более жестоким выражением лица, чем тогда, когда он был в собственной черной коже. Но как бы то ни было, он был белолицый и радостно скалил свои желтые зубы, которые забыл выкрасить. Он считал себя превыше всех, как белый колонист, за которого сам принимал себя теперь.

Остальные были совершенно смущены, подавлены и чувствовали себя побежденными его превращением. Они боялись, что белое лицо среди черных лиц единоплеменников так очарует Луму, что она побежит ему навстречу.

Бауцири, самый энергичный из всех, который просто сказал себе — «я хочу», первый овладел собой и решил избавиться от серьезного соперника, если во время преследования пути их скрестятся.

Лума встала после беспокойного сна. Она дрожала от страха и стыда перед наступающим. Она уже не будет больше самой собой, не будет больше принадлежать самой себе.