Мир приключений, 1929 № 01 - [43]

Многие читатели не вполне овладели формой, но все же нащупали ее, вылепили подобие какое-то, и мы приветствуем их!

В этом Конкурсе мы должны отдельно оценивать форму и влитое в нее содержание.

Рассматривая все присланные рукописи, мы отобрали в особую группу 22, доставленных подписчицами. Мы полагали, что женский инстинкт поможет им легче разобраться в психологии Ариши, в ее жизненной драме, налетевшей бурно и нежданно, как гроза.

Кстати: обратили ли читатели внимание на эту художественную черточку рассказа? На великолепное и не банальное, сильное и напряженное в своей сжатости описание автором грозы, непосредственно после которой наступает и житейская гроза?

Мы ошиблись. Женские решения не рознятся от мужских, в них нет каких либо характерных черт женского творчества, и в общем они оказались слабее мужских. Вот образчики из этой группы. У одной решавшей — нет конца. Ариша разорвала фотографию, найденную в бумагах старика, где она снята с мадам. — У другой — Ариша вскопала грядку. Этого нет в рассказе. — У третьей: в немногочисленных бумагах старика (ведь он носил их при себе) почему-то были два старых счета из гостиницы в финляндских Териоках наряду с фотографией, где Ариша снята с матерью. По указанию Павлика, тело вырыли и куда-то увезли. Отец Ариши оказался полковником генерального штаба, занимавшимся в Финляндии в охранке. Откуда автор почерпнул эти данные, противоречащие не только смыслу, но и прямому тексту рассказа? — Еще хуже у четвертой: — Ариша, узнав отца и свое прошлое, решила метить. И для этого… сделалась атаманом шайки бандитов (?!) «Во всей Черниговщине была известна банда Маруси». Тут все неудачно, начиная с места действия: ведь в рассказе так ясно описана северная природа к слово север употреблено. И какая же это месть и кому — сделаться бандитом? Плохо читан рассказ и не продуман. — У пятой: Ариша «копнула воском сапога землю, бросила бумажки, зарыла. Вот и все». «Решила посадить картофель: человек зарыт глубоко. В конце концов — он ей чужой». — У шестой — сплошная публицистика. Лесной воздух почему-то «неудержимо зовет к труду». — Оригинальный и странно фальшивый вариант придумала седьмая: мать Ариши — дочь садовника. Отец — граф, повенчался, только отправляясь на фронт. И Ариша говорит залпом, в одной короткой 7-строчной тираде, совершенно не вяжущиеся друг с другом слова: «Отец, твое исполнилось желание, ты умер на родине и родные руки похоронили тебя. А ты, мамуся? Вы оба — ну да, мамуся, — оба с отцом — только бывшие люди». — Но ведь «мамуся» и отец уже умерли, и дико звучит по отношению к покойникам это «бывшие люди», да еще когда мамуся была чистокровная пролетарка. — У восьмой: — бумаги отца ничего не сказали Арише, но по фотографии она узнала и себя, и отца, и мать. У нее текли слезы и, чтобы скрыть их причину от Павлика, она стала резать луковицу. Эта черточка — хорошая. — Далее идут несколько чисто публицистических решений, с наигранными словами. — У К. К. — ритм не выдержан, но есть отдельные хорошие места. Конец — публицистика. — У О. М. — хороший ритм. Написано несколько неумело. В отца стрелял Павлик. И в сердце Ариши вопрос остается нерешенным: и Павлик невинен, ведь он не знал и должен был стрелять. — У Н. А. Л. — хорошая мирная развязка: Павлик стрелял, ранил, но поймать старика не успел. Ариша рассказала все мужу. Лаская жену, Павлик добавил: «это хорошо, что он умер, не узнав, что ты его дочь. Комсомолка Ариша была бы ему непонятна. И жить ему трудно было бы, потому что новая жизнь теперь». — Не плохо у И. Ф. В., но отсутствие навыка писать ясно сказывается. Напр., Ариша бросилась вырывать у мужа бумаги отца «как разъяренная львица, защищающая детеныша». Ну, зачем этот старый-престарый, истрепанный образ? Или Павлик спрашивает: «Костюма не сыскать, не убрала ли куда?» — Никогда красноармеец свою форму костюмом не назовет. — У И. К. Р. — невыдержан ритм, а написано также не плохо. — У Е. А.: — «Ариша эту сказку навсегда похоронила в своем сердце». Возможно такое решение. — Отметим главы Г. С. С., И. В. С. (есть публицистика). Непонятен вывод одной подписчицы: «Суровая жизнь — борьба показала Арише много ужасов и научила почти равнодушно взирать на чужие несчастья».

Мы нарушили обычную схему разбора рукописей этим выделением женских решений, которые, как видят читатели, принадлежат к различным типам. Но остающееся громадное количество глав дает достаточный материал для систематики и общих выводов.

Первый из них такой: Все, кроме одного, участники Конкурса совершенно правильно поняли, что старик, раненый на границе — отец Ариши. У этого читателя при неизвестном старике оказалось 200 долларов, которые он должен передать от отца дочери и жене, если их разыщет.

Второй вывод. Более или менее правильно, с большим разнообразием в деталях, читатели показали, как Ариша узнала про отца. Только у одного, — несмотря на имя и фамилию в бумагах, Ариша осталась в сомнении. Почему? — Письма, фотографии, паспорт (хотя в рассказе сказано, что документов в прямом смысле вовсе не было), метрическая выпись дочери Ирины (почему-то автор не привел полных имени и фамилии) — вот данные, по которым Ариша убедилась, что похороненный неизвестный — отец. Странное впечатление производит глава, где Ариша вспоминает, что у матери в комнате, на облезлом комоде, рядом с обломком шероховатого зеркала, стояла засиженная мухами такая же фотография. Рассказ плохо прочитан. — Особой отметки заслуживает работа М. В. К. (Москва), который удачно сфабриковал, даже на разной бумаге, истрепанные, разорванные и промокшие «документы» старика, в том числе и интересное письмо к нему сельского батюшки. Это остроумно, но бесцельно. Автор предлагает сделать клише с документов и воспроизвести их. Зачем? И без этого обширная у него глава с такими клише заняла бы места больше, чем весь рассказ. И что еще важнее — этот участник Конкурса переместил центр, суть рассказа, — в маленький промежуточный пункт. Достаточно ведь для хода действия нескольких штрихов, буквально нескольких фраз, чтобы объяснить, почему Ариша догадалась. У этого же автора есть курьез, показывающий, как малейшее рассеяние внимания портит дело. Ариша — дочь графа. В письме-документе — «ваше сиятельство», а в интерпретации этого документа в рассказе: «ваше превосходительство». Но, конечно, это мелочь! К работе этого автора мы вернемся дальше в отчете. — У большинства авторов Ариша знакомится с бумагами вскоре после погребения. Некоторые почему то — и житейски малоправдоподобно — откладывают этот просмотр надолго.