Мир приключений, 1929 № 01 - [38]

На углу два татарина внимательно исследовали принадлежности дамского туалета. Возле пошатывался сильно нетрезвый гражданин, держа под мышкой что-то белое, перемазанное в грязи.

— Восемь гривен за все. Шибко мокрый, — говорил один из татар.

— Эх, князь… Мокрый… А погода?… Вот то-то и оно… Полтора даешь?…

Мымрин прошел было мимо, но, присмотревшись к пьяному, узнал в нем спившегося мужиченку с третьего двора — Заклепкина.

— Э, приятель… Чем торгуешь?

— Доброго здоровья, гражданин управдом… Я — тихо! Выпил немножко, это точно… На свои!.. Чорта ли нам, малярам!..

— Откуда мокрое белье? С чердака снял? У нас в доме?

— А ни в жизнь!.. По чердакам — ни-ни… Свое кровное пропиваю… Татары попытались исчезнуть. Мымрин попросил их повременить и помочь ему довести пьяного до ближайшего постового. Необычайная удача сразу подхлестнула Мымрина. Он весь горел, как будто выиграл двести тысяч. И Фонтанка, и гражданка Ханукина выскочили из головы, как будто их там никогда и не бывало. Как это считать? Слепой случай? Удача? Прозрение? Подумав немного, Мымрин пришел к выводу, что в этом что-то есть, и решил включить в свою будущую книгу парочку глав о сыскной интуиции.

Гражданке Ханукиной было сообщено, что похититель белья обнаружен целиком и полностью и теперь сидит в милиции. Однако это не охладило ее боевого ныла, она окопалась на площадке перед конторой и оттуда повела перекрестный огонь по собравшимся членам правления.

На управдома Мымрина это больше не действовало. Пока шло заседание правления, он сидел, гордый своей удачен, делая вид, что в этой удаче не последнюю роль играли и его необычайные детективные способности. Покровительственная улыбка больше не покидала его выразительного, точно по циркулю вычерченного лица. Как человек умный, он умел снисходить к маленьким человеческим слабостям, а потому в ответ на предложение предправлення Козина как нибудь ликвидировать Ханукинский террор, кратко формулировал свое отношение к вопросу:

— Полает — отстанет.

Громкоговоритель в «Красном уголке», смежном с комнатой правления, объявил 11 ч. 2 м., когда Козин закрыл собрание. В насквозь прокуренной комнатушке было дымно, точно в рыбокоптильне. На среднем столе высились груды окурков и валялось столько исписанных цифрами бумажек, как будто здесь заседала дюжина математиков и высчитывала пути еще не открытой занептуновской планеты. Среди груды бумаг путалось неимоверное количество портфелей. Правленцы расходились, разбирая эту неотъемлемую принадлежность каждого сознательного общественника.

Когда количество портфелей сократилось до четырех, Мымрин заново набил трубку.

— Последнюю выкурю — и пошел, — сказал он. — Завтра чуть свет поднимут. Боевой день кончился. Хорошо — деньги успел получить до закрытия банка, а то был бы завтра скандал.

Казначей правления, Иван Иванович Архангелов, — личность в полной мере безволосая и крайне суматошливая, — всполошился:

— Да, граждане… Кстати напомнили о деньгах… По зрелом размышлении, деньги я решаю забрать с собой… А то вдруг — раз, два и пожалуйте бриться… Четыре с половиной тысячи — не прыщ на носу… Могут подмышнику выстричь, а я отвечай…

Иван Иванович был по профессии парикмахер и любил острые словечки. Он звякнул замком письменного стола, порылся в хаосе и переложил объемистую пачку, завернутую в газетную бумагу, в свой портфель.

— Ответственность несем все в равных дозах, — отозвался Пров Ировыч Жила, безработный из фармацевтов, обладатель большого, сильно ноздреватого носа, отчего издали казалось, будто у него на носу зачем-то приспособлена апельсинная кожура.

— Все-то все… — соображал Архангелов, не зная, как ему поступить.

Николай Нилыч Козин, серьезный и вдумчивый кустарь-одиночка по велосипедной и примусовой части, просматривал газету. Он на минуту оторвался, поправил очки и предостерегающе произнес:

— И домой небезопасно. Вон, в Лештуковом прошлой ночью на одной площадке две квартиры обчистили. Жильцов перевязали, ценности забрали и того… иголки не подточишь…

— Пожалуй, лучше не брать, — заволновался Архангелов, перекладывая пачку обратно в стол. — Лежит и лежит между пакетами. Кому в голову придет, что здесь червонцы? А? Как вы думаете?..

— Вы бы в шкаф заперли, Иван Иванович! Надежнее. Все-таки в некотором роде несгораемый, — посоветовал Мымрин, откуда-то, из табачного облака.

— Замок не в порядке! Тысячу раз просил починить. Прямо с ума сойдешь с вами, Пал Палыч.

Архангелов в отчаянии щелкнул ключей и переложил пачку из стола в шкаф.

— Замок не в порядке, а сами в шкаф суете? Не логично, — удивился Жила.

— Не совсем не в порядке, а так… на три четверти, — почесывал затылок Архангелов.

— На семь осьмых, — засмеялся Козин. — Откуда такой броненосец появился?

— Пал Палыч где то в подвале раскопал.

— Что ж, вещь внушительная. Сразу солидную домовую обстановку создает, — сказал Мымрин. Он встал и похлопал рукой избитый и облезлый железный шкаф, наводивший на мысль о погроме. Архангелов думал, покусывая ногти. Потом взглянул на часы.

— Возьму с собой и крышка, — с отчаянностью решил он.

Деньги из шкафа перешли снова в портфель казначея.