Мир приключений, 1928 № 07 - [32]
Но это было ужасно. Восемь лет видеть одно и то же — это было ужасно, и, вспоминая об этом, Бэль дрожал больше, чем от холода.
Однако, ему удалось бежать. Тюрьма была старая и находилась в захолустном городке. Охрана же отличалась необычайной сонливостью и не сумела помешать предприимчивым заключенным, которые, воспользовавшись благоприятными обстоятельствами, прорыли подкоп и в одну прекрасную ночь бежали. Следуя заранее принятой тактике, сразу же за стенами тюрьмы беглецы начали действовать поодиночке: разными улицами достигли они предместья, разные дороги при вели их в лес.
Бэль целый день плутал в чаще, потеряв представление о севере в юге, и не раз бледнел при мысли, что вдруг заросли раздвинутся, трава станет совсем низкой, и он очутится в двух шагах от городской заставы, где, конечно, его возвращению будут рады. Наконец, в сумерки Бэль выбрался на берег безымянной лесной реки и шел вниз по течению, пока не наткнулся на маленькую пещеру в береговом обрыве. Здесь он провел свою первую ночь на свободе.
Теперь он стоял с цветочком в руке, охваченный беспомощной радостью и подавленный необыкновенным разнообразием окружающего мира. Под ногами была густая трава, серебряная от обильной ночной росы, потом росли низкорослые пышные кусты, осыпанные белыми цветами, а еще дальше возвышались деревья с коричневыми стволами и необъятными кронами. По небу плыли тонкие облачка, и кружил на горизонте аэроплан — черная точка, которую можно было принять за птицу, если бы она не выдавала свое подлинное значение гуденьем. Издали доносились завывания фабричных гудков, и Бэль понял, что он отошел от города достаточно далеко для того, чтобы не тревожиться понапрасну.
Тюрьма была в прошлом, впереди — начиналась жизнь. Темная камера сменилась несказанно великим лесом, по которому можно было итти безконечно долго, встречая все новые и новые чудеса.
Заботы о пище еще не угнетали, но Бэль захотель пить и, спустившись к реке, пил воду большими глотками, изредка переводя дух, причмокивая и облизывая мокрые губы. Напившись, он посмотрел на небо, желая вновь испытать трепетное восхищение облаками, но — вместо того — стал слушать.
Отдаленное гуденье пропеллера теперь превратилось в рев, отрывистый и возбужденный. Аэроплан медленно волочился над деревьями, почти касаясь их вершин своим брюхом, и вдруг, нелепо накренившись, упал вниз.
Бэль побежал по тому направлению, куда упал аэроплан, чтобы узнать в чем дело, и увидел следующее: в двух шагах от его пещеры, на полянке, лежала на боку стальная птица. Впрочем, теперь она была только неуклюжим сооружением из металла, с вывороченным шасси, с безнадежно исковерканными крыльями и поломанным пропеллером. Возле сидел человек с надвинутым на самые брови кожаным шлемом.
Когда Бэль подбежал к нему, охваченный страхом и жалостью, человек сказал довольно спокойно:
— Ничего особенного не случилось… Снизился я довольно удачно…
Затем он стал ощупывать свою правую ногу, осторожно поглаживая ее ладонями, и в то же время продолжая говорить:
— Я всегда знал, что с этими машинами ничего доброго не выйдет… Мне еще удалось снизиться… Видимо, простой вывих..
Попробовав изменить положение своих ног, человек застонал.
— Я помогу вам, — сказал Бэль, но человек застонал.
— Помогу вам, — сказа! Бэль, но человек раздраженно ответил:
— Лучше сбегайте в город. Я видел, он неподалеку.
Бэль конфузливо улыбнулся.
— В город я не пойду.
— Глупости… пойдите в город и скажите, что Эффери требует помощи.
Бэль повторил свой отказ громче:
— Не пойду. Меня там арестуют.
Человек окинул его взглядом и, видимо, правильно оценил серую куртку Бэла. Во всяком случае он замолчал.
— Я сам сделаю, — сказал Бэль, — раньше я делал это довольно удачно.
Стараясь действовать возможно нежнее, он ощупал ногу летчика и понял, что действительно имеет дело с простым вывихом. Затем, придерживая колено, он несколько раз встряхнул распухшую лодыжку.
— Хорошо, сказал он, — опухоль должна опасть.
Когда эта болезненная операция была закончена и сустав занял свое естественное место, летчик спросил:
— Вы беглый каторжник?
— Да.
Бэль кивнул головой и озабоченно заговорил о другом:
— Я перенесу вас в пещеру. Там будет удобнее, а дня через два вы встанете на ноги.
— Вы думаете встану? Хорошо. У меня там — человек указал на разбитый аппарат — шерстяное одеяло.
Час спустя, Эффери лежал у входа в пещеру, повествуя о своем последнем полете…
— Когда аппарат начал работать с перебоями, я стал искать удобного места, какую-нибудь поляну. Понимаете?
Бэль взглянул на него равнодушно.
— Понимаю. Но вам нужно полежать несколько дней, а в город не пойду.
— Что же мы будем есть?
— Что мы будем есть, — повторил Эффери, — а что вы будете есть?
— Я — другое дело. Я не думаю сидеть в этой берлоге. Где-нибудь в лесу я достану себе… а в город я не пойду.
Сказав последнюю фразу весьма сердитым голосом, Бэль отвернулся и смотрел на реку. Эффери следил за ним сзади, спрятав руку в карман, где был револьвер. Он понимал, что появление постороннего человека мешает замыслам беглого каторжника, и готовился ко всему. И вдруг он заметил, что пасмурное лицо Бэля светлеет. По волосатым губам человека в серой тюремной куртке проползла улыбка, его маленькие круглые глазка сощурились, а тело, распластанное на земле, задрожало от сдержанного хохота. Действительно, Бэль смеялся, зажимая рот ладонью и не отрывая глаз от реки.
