Мир приключений, 1928 № 07 - [18]
Разумеется, умный человек нашел бы и иной выход, но Иван Гаврилович был глуп. К тому же, по его выходило: что поручить капиталы благотворителям, что выбросить самому — одно и то же.
Как на своем спасителе, Иван Гаврилович остановился на одном из друзей своей скитальческой юности — некоем Ряхине — и немедленно вызвал его из Парижа, где этот бесштанный гений изощрялся в способности жить, увертываясь от моментов расплаты.
Рассказчик остановился, сунул в костер ветку и, когда она загорелась, закурил новую самокрутку. Вспыхнула папироса, на момент вспыхнули насмешливой отвагой Глаза. Все напряженно молчали. Слегка книжная речь никого не смущала. Для большей части слушателей она явилась привычной; На людей же, не искушенных культурой, сильнее действует речь, которую они понимают не вполне, лишь бы она была искренна и задушевна. В мало понятных словах и оборотах они видят что-то шаманское, богатое скрытым, угадываемым смыслом.
— Ряхин… да… Славный это был парень. Такие за деньги не продаются. Для них важнее всего мысль, идея. Вы знаете, что такое — идея! Это то, что управляет жизнью, ее механизм. А Ряхин смотрел на жизнь, как на заводную игрушку. Для него важнее всего было знать: отчего игрушка крутится и можно ли заставить ее крутиться по иному? В прежние времена такие люди или открывали новые страны, или становились предводителями разбойничьих шаек. Основная черта их характера — любопытство и жажда новизны. Они не терпят навыков, неподвижности. Все, что было — для них не имеет значения, все, что будет — стоит посмотреть. Таков был и Ряхин.
Если бы весь мир разделили на двое занавеской и сказали ему: «Эта половина твоя, тут тебе — власть, богатство, бессмертие. Только не смеешь поднимать занавеску, ибо тогда потеряешь все». Ряхин непременно ответил бы: «Шалите, за занавеской — то и есть самое интересное!» И отдернул бы занавеску. Для одних он — глупец, для других — гений.
Ряхин приехал в Астрахань, явился к Ивану Гавриловичу и задал вопрос, как волшебник в сказке:
— Вот я. Зачем ты звал меня?
— На помощь, — отвечал Иван Гаврилович. — К моим ногам привязали груз золота, он меня тянет на дно, помоги мне освободиться от него.
— Это можно, — ответил Ряхин.
С этого момента, друзья мои, для Ивана Гавриловича и его приятеля начинается любопытная страничка, которую стоит проследить. Гениальная машинка, спрятанная в голове Ряхина, заработала быстро, без перебоев. Он раздробил груз миллионов на части, рассовал части по банкам различных стран, потом задал Ивану Гавриловичу такой вопрос:
— Какого ты мнения об умных, но голодных людях?
— Их не должно существовать, — ответил тот.
— А о неумных, но тоже голодных?
— И их также…
— Правильно. А так как вторых больше, и нам со всеми не справиться, то начнем пока с первых. Попробуем их подкормить…
На окраине небольшого приволжского городка покупается богатая усадьба с роскошным парком. Перестраивается и оборудуется согласно требованию. У входа в парк две каменные девицы держат надпись:
ДВОРЕЦ ГОЛОДНОГО УМА
Все газеты пестрят четкими объявлениями:
Каждый нищий-гений может реализовать свои идеи
ВО ДВОРЦЕ ГОЛОДНОГО УМА (адрес).
Полное обеспечение втечение года. Издержки по содержанию возмещаются впоследствии, когда придут слава и богатство. Для поступления требуются подробные проспекты будущих работ. Предпочтение — не имеющим за душой ничего, кроме первобытной повязки.
В самый короткий срок приволжский городок превратился в уголок Центральной Африки. Улицы кишели толпами людей, препоясанных по чреслам кусками полосатого тика. Объемистые папки под мышками делали их похожими на обитателей иной планеты. Люди худые, как жерди, и толстые, как надутые бычьи пузыри, безбородые юнцы и бородатые старцы, женщины, похожие на ангелов с картинок, и женщины ведьмообразного типа — все одинаково жаждали попасть во Дворец Голодного Ума. Следует отметить, что передники женщин были несколько кокетливее, они напоминали скудное одеяние нынешних модниц, но все же это были лишь распространенные негритянские передники. Дворец быстро переполнился до отказа. Несмотря на свою обширность, он мог приютить лишь часть желающих. Те, что остались за флагом, переломали решетки, выбили все стекла во дворце и разбрелись по окрестностям промышлять себе одежду и пропитание.
Несколько дней царил подлинный африканский террор. Люди в передниках раздевали всех, кто попадался им на пути, при чем, по свойству оскорбленной человеческой натуры, раздевающие не предоставляли раздетым даже отслуживших свою службу передников. Часть полиции, пытавшаяся помешать раздеванию, была тоже раздета. Другая часть — под шумок раздевала сама.
Через некоторое время голые люди рассосались. Администрация Дворца возместила все убытки потерпевшим, в том числе и блюстителям, порядка, как раздетым, так и одетым. При чем блюстители порядка любезно справились о сроке следующего приема. Ведь блюстителям порядка выгодны всякие беспорядки.
Каждый из принятых во Дворец Голодного Ума принес с собою идею или секрет какого-либо изобретения или открытия. А так как было много людей, то много было и идей. Все было взвешено. Каждая такая идея втечение года должна была принести человечеству частицу блага. Голодный ум, помещенный в сытые условия, не мог не развернуться во всю свою ширь. Следовало надеяться, что сейчас же, вслед за первым выпуском подкормленных гениев, для человечества начнется новая жизнь.
