Мир приключений, 1927 № 07 - [14]
— А по-нашему, так будет лучше, гражданка, — крикнул он. — Ваша комбинация не удалась. Соковин возьми ка ее… Лисенко, смотри осторожно чемодан, да последи за гражданином инженером, хотя, я уверен, он тут постороннее лицо. Граждане, не волнуйтесь. Мы, трое, из железнодорожной охраны. Никто поезда останавливать не будет. На ближайшей станции мы снимем эту гражданку. С мест не трогаться. Из вагона до разрешения не выходить. На площадках— охрана. Лисенко, что там в саквояже?
— Ручные гранаты, товарищ Жбанков.
— Осторожно, друг. Граждане, не волнуйтесь, дальше поедете спокойно.
Блондинка, тяжело дыша и кусая губы, сидела на лавке. Рядом, держа ее за руки, поместился мрачный усач. Издали их можно было бы принять за нежно влюбленную пару. Вблизи этому впечатлению мешало свирепое выражение лиц.
Недавний паралитик стоял перед блондинкой в позе галантного кавалера и, вежливо дотрагиваясь до своей кепки, говорил:
— Извините, гражданка, если мы несколько не покавалерски обошлись с вами… Что делать? Долг службы и все прочее…
Жбанков в минуты удачи не мог отказать себе в удовольствии скопировать своего божка — Шерлока Холмса. Поезд остановился у станции.
Скулович замолчал и обвел слушателей интригующим взглядом.
— Приехали. Станция. Вылезай-ка. — пробурчал Гапченко.
— А я ждал крушения поезда, — разочарованно протянул совсем пьяный Кумов… — Будет крушение, Иван Станиславович?
— На этот раз не будет.
— А как же блондинка? Что с ней сталось? — поинтересовался Залкинд.
— Блондинке в Т. Г. П У. учинили допрос. Она во всем созналась, нападение должно было произойти на 375 версте. Ее обязанностью была создать в вагоне благовидную панику и пустить в действие тормоза. Поезд на станции задержали. Пустили вперед паровоз с охраной, которая зашла в тыл бандитам и, пользуясь наступившей темнотой, переловила всю шайку почти без выстрела. Нужно ли удивляться, что слава советского Шерлока Холмса, после этой блестящей операции, прогремела далеко за пределы нашей линии — закончил Скулович.
— Я говорил, блондинки — они ядовитая нация, — бормотал себе под нос Кумов. — Одним словом, шерше ла фамм…
ПЕРУАНСКИЕ НОВЕЛЛЫ
Гарсии Кальдерона
Перевод с испанского М. Димитриева
Инес де Сантиван, очаровательная жена владельца самой большой гациенды в Киллатамбо, торопливо крикнула мужу:
— Идем со мной, Мигуэль, идем со мной! Чудная… удивительная статуя!
В сопровождении своих пеонов[1]) пошел за нею Мигуэль по длинным подземным ходам. Тусклый свет фонарей падал то тут, то там на стены, покрытые плесенью годов. В первый раз были они в этом, принадлежавшем к их владениям, старом укреплении индейцев, которое, бог знает почему, пощадили время и люди. В отдаленной части подземелья, к сложенным без цемента, как во времена инков, плитам стены была прислонена наполовину упавшая массивная серебряная статуя.
Индейцы — пеоны испуганно остановились и отказались итти дальше, когда взъерошенная сова с криком вынырнула из мрака. И к археологической драгоценности приблизились только Мигуэль Сантиван, его жена и метис[2]) управляющий.
Размерами не больше молодой индианки, улыбалась во мраке и одиночестве, растянув рот от одного безформенного уха до другого «Священная Мать Луны: охранительница древнего царства инков, супруга солнечного бога, множащая сладостные вечера и переполняющая бодростью сердца сторожевых собак».
— Взгляни-ка на ее глаза, Мигу-Эль! — сказала мужу восхищенная Инес.
Это были два вставленные в серебро глазных отверстий редкие по красоте прозрачные зеленые смарагды. В какой отдаленной эпохе пытались поклонники лунной богини создать этот символ тихой благости и нежной грезы из девственного металла их гор и камня, который они называют «Roomer umina».
Индейцы без сомнения знали это по устному преданию, но они стояли молча, держа в руках свои широкополые шляпы и отворачивая глаза, потому что не хорошо смотреть в лицо божеству. Наконец, старший из них приблизился к хозяину и заговорил покорным, умильным голосом, как нужно говорить в серьезные моменты, чтобы поработить волю белолицего:
— Таита, Мать Луна здесь оставаться. Всегда, всегда!
По его торжественному и многозначительному тону Мигуэль Сантиван заключил, что с тех времен, как одетые в железо испанцы покорили обезоруженный народ, никто не делал попыток извлечь лунную богиню из ее подземелья.
Да, и сегодня тоже не следовало нарушать покоя этого божества былых дней!
Но для феодала из наших гор, который верит только в силу своего револьвера и в догматы святой церкви, трудно считаться с суевериями этих дикарей, которые, злоупотребляя доверчивостью миссионеров, все еще приносят Солнцу и Луне жертвы и молитвы, как делали это и тысячу лет тому назад. И владелец Киллатамбо резким голосом приказал своим людям немедля взять чудесную находку и перенести ее в барский дом.
Чтобы дать такое приказание, белый человек должен очень плохо знать горы Перу и быть очень молодым. Индейцы не выказывали послушания. И только когда кнут повторил на их спинах приказание, ре шились они дать объяснение, что ламы не выдержат такой тяжести и что узкая извилистая тропинка, высеченная в скале и опускающаяся от крепости в долину, не шире, чем плечи среднего человека.
